Дэн засмеялся:
— Ты всё-таки неисправима. Реальная пессимистка, как говорила мисс Патрисия. Просто удивительно, что я, не зная тебя, вначале услышал твой смех. Оказывается, смеёшься ты нечасто. И что заставляет тебя думать, что ты скоро умрёшь? Ты здорова, молода, — он сделал паузу и добавил на одном дыхании:
— Если хочешь, я женюсь на тебе и устрою лучшую свадьбу!
Глаза Адели повеселели, она чмокнула Дэна в щёку:
— Спасибо, ты настоящий друг! Мне ни с кем не было так легко, как с тобой. Я в жизни столько не смеялась.
— Но я не хочу быть другом! — возмущённо воскликнул он.
Ада лишь ещё сильнее рассмеялась.
— Не отводи мне место во френдзоне, — серьёзно сказал Дэн. — И не смейся, пожалуйста.
Он вырвал руку и обиженно пошёл вперёд.
Она догнала его, схватила за рукав.
— Если хочешь знать... я… люблю тебя, — сказал Дэн.
Аделия стала серьёзной и ответила:
— Ты любишь не меня. А луну.
— Ты несёшь полный бред. Это из-за секрета про луну? Зря я тебе рассказал, — он от досады опять вырвал руку. — А ведь мы с тобой идеальная пара психов! Нет, определённо, мы должны быть вместе: абсолютный скептик, видящая во всём знаки Смерти и конца, и такой дурак, как я.
…Когда они расставались в холле общежития, Дэн ещё раз спросил у неё:
— Ты правда была знакома с человеком, который говорил с луной?
— Да. И это был самый прекрасный человек, которого я знала до тебя.
— Этот человек жив?
— И да, и нет.
— Ада, ты говоришь загадками.
Адель нахмурилась и отвела взгляд:
— Я не хотела бы обсуждать это. Просто не спрашивай меня. Пожалуйста.
И столько в том «пожалуйста» было тихой боли, что Дэн тут же пообещал Адели никогда не говорить об этом.
— Может, — добавила она, — я действительно тебе когда-нибудь расскажу. Но не сейчас.
— Ну что?! — дёрнул Дэна Митч, как только тот зашёл в комнату.
Однако Дэн был с головой погружён в размышления об Адели, поэтому не сразу уловил, что имел в виду Митч. Он непонимающе уставился на рыжие вихры соседа и только через пару секунд спросил:
— Ты про Стоуна?
— Ага. Про что же ещё?! Что там у него дома?
— Красивый домик в английском стиле, — устало начал рассказывать Дэн, раздеваясь.
— А комната есть тайная? А камердинер? Как устроен его кабинет? — забрасывал вопросами Митч.
— Скорее, это комната его уединения. Я не знаю, что там. Камердинера зовут Альберт. Кабинет красивый, но обычный. Не поймёшь, то ли приёмная зубного, то ли математика, то ли астролога.
— А каков он в работе? Хорош, как все говорят?
— Нет, — укладываясь, ответил Дэн, — он не хорош… Он просто гений. И всё. Он… он как артист лучшей балетной труппы.
— Что? — не понял Митч.
— Завтра объясню, — зевнул Дэн, — очень хочу спать.
И почти тут же провалился в сон.
…Дни побежали за днями. Недели сменялись неделями. Знаний в голове Дэна прибывало, а в сердце разрасталась любовь к Адели. Он рьяно учился утром, днём ассистировал Стоуну, а вечера проводил с Адой. Хоть по ночам было уже достаточно холодно, порой они, как и раньше, вылезали на крышу школы и там, в темноте, целовались. Или наблюдали за луной, и Дэн рассказывал Адели, какие он видит на ней изображения.
Время летело совершенно незаметно. Дэн с удивлением теперь считал жизнь неделями. Надо же. На буровой и дома время было тягучим, как мёд на ложке. А сейчас оно лилось на него яркой мощной струёй, только и успевай срывать листки календаря.
— Отчего так быстро бежит время? — как-то спросила у ребят на лекции По и тут же сама ответила: — Если за ним не следить, оно ускоряется, ускользает. Течёт сквозь пальцы. Но попробуйте его контролировать, обуздать, и оно тут же присмиреет, подчинится и ляжет у ваших ног.
К её лекциям все привыкли и кропотливо заполняли карточки с её странными то ли балладами, то ли рассказами, то ли сказками. Их накопилось немало. Вот и сегодня она, как всегда неожиданно, поменяла тему разговора:
— Записывайте: «Шитьё», — и По стала медленно диктовать, кутаясь в толстую мохнатую шаль: — Любые отношения — это шитьё. Шитьё на полотне судьбы. Стежок за стежком, ниточка за ниточкой. Тёплое слово, подарок, объятие, помощь, разговор. Трудоёмкая это работа, кропотливая да ежедневная... И сшиваются две судьбы между собой крепко-накрепко. Тогда и в беде, и в радости — вместе. Нет стежков таких — не будет и отношений тёплых, хоть век бок о бок живите. Что с невесткой, что с сестрой, что с мужем или ребёнком... Но только бывает часто, что один вышивает, а другой — пользуется да любуется. И тогда при первом попутном ветре унесёт его вместе с вашим шитьём в дальние дали — поминай, как звали... Внимательно глядите, рукодельнички, на пару ли вы чувства вышиваете...