Все в аудитории заулыбались. Строгий Стоун сегодня был непохож на самого себя, но только Дэн знал, что в действительности этот человек такой и есть: за его жёсткостью прячется вселенская мягкость и доброта, прикрытые железными латами убеждений.
— Всегда надо любить. Всей поверхностью сердца, — продолжил профессор.
— А если некого? — спросил Митч.
— Тогда надо ещё больше любить. Себя. И жениться нужно первый раз на себе. Как и выйти замуж. Взять ответственность за самого себя, какую мы ждём от партнёра в браке. Тогда, может, больше и не захочется в другой брак. По крайней мере, в дефективный. Где нет настоящей любви и уважения.
— А как это — любить себя? — спросила одна из девчонок.
— Узнать, что ты любишь и чего терпеть не можешь. Чего хочешь от жизни. К чему стремишься. И помочь себе дойти до этого.
— А если влюбляешься не в того человека? И болезненная любовь к нему мучает, сжигает, испепеляет нутро? И умом понимаешь, что это губительно, а ничего поделать не можешь? — опять подала голос одна из девушек.
— Нездоровые чувства всегда без любви к себе. Там есть страсть, ненависть, презрение, отрицание, собственничество, а уважения и любви нет, — обратился к спросившей Стоун. — Представь, что твой мозг прояснился, и ты в какой-то момент осознала, что психически больна. Рассудок на мгновение просветлел. Больная любовь — и есть твоё сумасшествие... Если ты снова и снова бросаешься на шипы нездоровых отношений, твой рассудок болен. Здоровый человек никогда себя не губит. Ни вольно, ни невольно. Уколовшись, он дует на рану, вытирает кровь и даже, возможно, плачет от боли, но больше никогда не кидается в терновник. Потому что осознаёт, что убивает себя. Только у больного и нелюбящего себя включён инстинкт саморазрушения. И тут нужен врач. Или же ты надолго запрёшь себя в палате сумасшедшего дома. Внутри своей души.
— Доктор Стоун, а есть ли такие сочетания планет, которые указывали бы на то, что человек будет в жизни несчастным? Потому что порой мне кажется, что я очень несчастливый человек, — спросила Кэри.
— Быть несчастным — это только плохая привычка. Всего лишь старая отработанная со временем нейронная цепочка твоих собственных клеток, — ответил ей профессор. — Знаешь, как при анорексии у человека рвота после еды? Автоматическая. Вот и тут так же. Только реакция уже на саму жизнь. Так что ощущение несчастья чаще всего лишь анорексия души.
— А как же быть? Это лечится?
— Да. Но лишь выстраиванием новых нейронных цепей. Ежедневной тренировкой новых привычек. Привычек жить, улыбаться и быть счастливым. Но, как и мышцы, такое не накачаешь за один день или силой убеждения, — он потёр переносицу. — Кэри, ты понимаешь, какая предстоит работа в спортзале, если ты хотела бы изменить своё тело? Точно такие же усилия уходят на то, чтобы поменять душу. Гороскоп здесь ни при чём. Вообще чаще задумывайтесь, что положение планет — это всего лишь набор инструментов, сочетания сильных и слабых сторон вашей личности, которую вы можете менять и контролировать. Поэтому так важно рефлексировать: наблюдать за собой, насколько это можно, беспристрастнее, осознавать и делать выводы. Понимать, к каким последствиям приводят ваши слова и действия. Какой имеют эффект. Тот ли, которого вы хотели?
Стоун задумчиво походил у доски и сказал:
— То, что происходит вокруг нас, — пустые бесцветные факты. Это вы их окрашиваете в эмоции, когда пропускаете через себя.
Профессор замолчал. И студенты тоже примолкли. Перед тем как сказать что-то важное, Уолтер Стоун всегда делал такую длинную паузу. В это время аудитория переставала дышать: никто не клацал по клавишам ноутбука, поднимали головы те, кто скрипел до этого ручками. В полной тишине Стоун продолжил:
— У каждого человека три рта.
Кто-то от неожиданности подавился и хрюкнул, вслед за ним аудитория взорвалась смехом. Профессор медленно оглядел всех через очки, подождал, когда шутки утихнут, и повторил:
— У каждого из нас три рта. Пусть и невидимых. Через один рот всегда выходят положительные эмоции, через другой — отрицательные. А через третий — нейтральные.
Профессор подошёл к доске, изобразил смайлик и нарисовал ему три рта. Один был ровной полоской, другой — грустной дугой над ней и третий — улыбочкой под. Издали казалось, что у нарисованной рожицы обычные мясистые губы.
— Митч, — прошептал другу Дэн, — кажется, профессор нарисовал тебя.
Митч выпятил губы и стал похож на карикатуру с доски. Парни засмеялись.
Стоун неодобрительно постучал мелком по столу и продолжил:
— Иной человек, даже в самый радостный день, говорит только через отрицательный рот: везде придерётся, всё покритикует. Внутри он считает себя милым и не понимает, почему его сторонятся люди. А всего лишь потому, что от него слышат лишь плохое. Или другой — всегда заискивает, хочет показаться хорошим для всех, на всё реагирует только положительными фразами, со всем соглашается. И никак не может понять, почему к нему никто не относится серьёзно… Один и тот же человек с окружающими говорит разными ртами. Одному выдаёт лишь отрицательные эмоции, другому — всё окрашивает в положительное. От этого и отношение к нему разное. В мире есть множество языков, огромное количество способов общения, но в итоге всегда всё сводится к тому, каким ртом человек заговорит…Слова лишь оболочка, пустая капсула. Только эмоции, поступки наполняют их истинным смыслом. Лечат или разочаровывают своим вкусом.