— Кажется, Давид остался в благодушном настроении. Вы здорово его защитили. Хотя лично я не хотел бы побывать в такой ситуации. Нет, даже если бы рисовал, никогда бы не выставлялся. Так больно, когда тебя ругают. Это плохой опыт. Печальный.
— Вот ты говоришь «опыт». А ведь всё в этой жизни — опыт. Практические повторения дают нам профессионализм. Наслаждения и радости дарят опыт искушённости, — Профессор помолчал. — Но и с плохим опытом надо работать. Без страха. Всё равно избежать его невозможно. Надо научиться его перерабатывать. Иначе все эти ситуации оседают камнями в душе и тянут на дно. Ждёшь-ждёшь спасителя, который вытащит, отогреет и вылечит. А его всё нет.
— Значит, тот, кто пережил страшный опыт и не избавился от него, обречён никогда не выплыть и не быть счастливым? — опешил Дэн.
— Человеку, набитому обманами, горем или печальным опытом, идти трудно. Вроде бы и не виноват он — это его обманули и предали, раскритиковали, вытерли об него ноги. Но далеко ли он дойдёт с таким грузом? Он вечно устал и вымотан. И опыта настоящего не получил. Нет. Он только обижен, расстроен, зол и разочарован. Но если бы мог, если бы захотел переработать, переварить эти камни. Тогда это стало бы его бесценным опытом. Не грузом на плечах, а очередным кирпичиком, который он положит ступенью к достижениям. На такое способны единицы. Однако они и счастливы...
— Вот здесь, наверное, соглашусь, профессор. Но как вырасти из обиды и жить дальше? Как решить эту проблему жизни, если она не решается? Например, ты был честен, а тебя обманули, воспользовались твоим доверием или плюнули в душу? И накрывает обида несправедливости…
— Помнишь, в решении задач? Один неверный шаг в алгоритме, и ответ будет далёк от правды. Хотя мучительно на неё похож. И ты станешь задаваться вопросом: что в этой с виду логичной цепочке сделал не так? И в жизни также. Если ты ищешь и находишь корень проблемы в окружающем мире: в людях, поведении и поступках, в обстоятельствах, то ты совершаешь ошибку. Ты не принимаешь мир таким, каков он есть. Не признаёшь его правил, и дальше решение твоего уравнения жизни пойдёт по ложному пути. И одна ошибка повлечёт за собой сотню других. На самом деле любое разочарование означает, что ты обнаружил сломанный зубец в своей жизни. Возможно, сломал его не ты, а другие. Но починить его — твоя задача. Вот с этим надо разобраться. А не с миром. Тогда жить станет легче. Мир прекрасен, но не так уж справедлив. Все мы хотим универсального решения проблем, расстраиваемся, если не находим. Ждём от окружающих признания и понимания, однако чем больше мир внутри человека, тем он меньше требует от остальных. Когда достигаешь мудрости, от окружающего мира ждёшь и требуешь всё меньше. Он просто есть. Как джунгли вокруг. С прекрасными цветами и колючками, с зубами хищников и мягкой травой. Надеюсь, ты понял аллегорию?
Дэн кивнул.
— Но где же найти ответы? Как увеличить тот самый мир внутри себя, чтобы стать хоть чуточку мудрее? — спросил он, когда они уже стояли у двери профессорского дома.
— Мы живём в безумно древнем мире. Всё, что бы с тобой ни происходило, уже было. Пусть в других декорациях и костюмах. И если не можешь найти ответов, читай классику. Всё, что ты понимаешь, до чего додумался, что открыл или ещё только хочешь открыть, пережито до тебя. Только читай. В книгах все ответы. Прочти греческую классику, английскую, французскую, американскую, восточную… и ты поймёшь, что я прав — нет темы не поднятой, не освещённой. Все истины в этом мире старые. И их так много, что каждый найдёт то, что ищет. Но разве люди занимаются поисками?
— Я буду искать для себя. С чего начать? — спросил воодушевлённый парень.
— Скажи, Дэн, что ты знаешь о Пифагоре? — задал неожиданный вопрос Уолтер.
— Профессор, ну уж не настолько я тёмная личность, — засмеялся Дэн, — конечно, я знаю, что он грек, великий математик, автор теоремы Пифагора, в частности. Что-то там про квадрат гипотенузы который, кажется, равен сумме квадратов катетов. Верно?
— Я рад, что ты знаешь основы евклидовой геометрии. Но я сейчас немного о другом. Пифагор ещё и философ, которого я бы внёс в десятку величайших. Он создал свою школу пифагорейцев, бережно хранивших и передававших его знания лишь избранным. Пифагор — автор стихов, вошедших в историю, как Золотые. Ты что-нибудь слышал об этом?
— Н-н-ет, — растерялся Дэн.
— Знаешь, говорят, ими вдохновлялся сам Иисус, — Стоун внимательно посмотрел на Дэна, — и когда их читаешь, то абсолютно искренне веришь в это. Вообще Пифагор своим последователям завещал читать их утром и вечером.