…Дэн вышел из аэропорта, полный планов, после пророчеств наставницы уверенный, что Адель вернётся. Ведь Тесс никогда не ошибалась. Большое Яблоко отрезвило его и встряхнуло. Город встретил парня грязью, сильным ветром с Гудзона и крепким запахом улиц. Но во всём Дэн видел добрый знак.
Он спешил в Школу с подарками — мать передала Митчу и Профессору инжирного варенья и яблочной пастилы, которую по старинному рецепту делала сама.
В Школе Астрологии было уже многолюдно — Дэн вернулся одним из последних.
— Ну, как ты, брат? — вышел навстречу ему Митч. — Я вижу, перезарядился, и это здорово!
Они обнялись и потащили в комнату тяжёлые сумки с припасами от добросердечной Рут Кит.
— Все сейчас болтают о мартовской поездке, — говорил, поднимаясь по лестнице Митч. Он вытащил из сумки Дэна несъеденный сэндвич из самолёта и теперь жевал его, но спешил доложить другу последние новости. — Обычно в Эбберант отправлялись в начале апреля, однако в этом году передвинули на месяц раньше — сегодня объявление об этом и окончательные списки Вирджиния повесила на стенде… Адель я ещё не видел. Знаешь, сплетничают, что они с Питом, отмечали Рождество в разных компаниях.
«Это тоже добрый знак», — подумал Дэн, но ничего не сказал.
— Эх, — продолжал Митч, — как же я завидую тому, что ты пойдёшь в этот поход в качестве ассистента Стоуна! Это же просто сказка!
«И там будет Ада!» — вспомнил Дэн и заулыбался. Нет, его настроение решительно поднимало градусы по Фаренгейту.
В комнате парни разобрали сумку со снедью, и довольный Митч весь оставшийся вечер поглощал вяленую рыбу, которую привёз Дэн, заедая её вареньем.
А с утра начались занятия. Всё мгновенно вошло в старый ритм. О каникулах напоминали только пара беззаботных студентов, которые, отмечая Рождество на жарких пляжах под пальмами, успели покрыться тёмным загаром.
Дэн боялся увидеться с Аделью. Но достаточно спокойно отреагировал при её появлении: парня не бросило в жар, у него не сбилось дыхание и сердце лишь едва трепыхнулось, как пойманная птица, которую зажали в ладонях. Дэн даже смог прошелестеть ей:
— Привет.
Ада еле заметно кивнула ему в ответ. И он опять обрадовался.
Хоть сидела она с Питом, но Дэн всё время вспоминал пророчество Тесс. А забыть Адель, как советовали ему все вокруг, он не мог. И даже не допускал такой мысли.
Стоун, чья лекция в новом году была первой, поглядывал на задумчивого Дэна, и видел, что тот его не слышит, но замечаний ему делать не спешил.
Профессор и сам был какой-то рассеянный: сначала долго искал в портфеле папку, потом не мог сосредоточиться, но наконец начал лекцию. Он посвятил её планам на год. Между тем, больше всего рассказывал о тот самом походе, которого все так ждали.
— Мы погостим у человека удивительного — Алана Бисли. Меценат добрейшей души, занимающийся много десятилетий благотворительностью. Он может показаться странным, хотя бы из-за того, что никогда не покидал долины, в которой живёт. Его жизнь — жизнь затворника, и дом для гостей он открывает лишь раз в год - для нашей группы. Но мало кто знает, что он ещё и автор многих статей по философии. Больше всего мистера Бисли волновала тема смерти.
— Адели понравится с ним беседовать, — тихо толкнул Дэна Митч.
Уолтер открыл книгу и сказал:
— Вы лишь послушайте начало одной из его статей и поймёте, что этот человек не только философ, но ещё и поэт.
И он начал читать:
— «Мы падаем на Землю, как звёзды. И начинается стремительная жизнь. Кувырком ощущений, шквалом событий, хороводом людей. И нет нигде опоры: дёргают, воспитывают, подгоняют. “Когда вырасту, — фантазируем мы, — то всё будет по-другому!” Каждый ребёнок мечтает о своём, но в итоге все хотят одного — свободы. Внутренней и внешней. Дожить наконец до того времени, когда сможешь распоряжаться своей жизнью так, как хочется. И одеваться, как нравится, несмотря на окружающих, и делать то, что велит сердце. И, наконец, не надо будет слушать взрослых, потому что ты сам станешь таким. Поэтому останется слушать только себя. Мы будем независимыми. Когда станем взрослыми. Когда станем взрослыми... Как жаль, что многие так и умирают детьми. Старыми, седыми детьми».
Уолтер Стоун обвёл класс затуманенным взглядом и продолжил:
— «Думать о смерти. Это не страшно. Это неизбежно. И это не значит её бояться, это означает — понимать хрупкость жизни, ценность каждого мгновения. И тогда хватит смелости уйти из душащих отношений, прервать обманную дружбу, решиться на перемены. Все мы, рождаясь, словно выпрыгиваем из самолёта. И за спиной нет парашюта. Расправь руки, разожми кулаки. Пари. Цени. Наслаждайся. Каждый оставит свой след. Один будет хвататься за других, второй — разрушать, третий успеет сплести детям крылья, а кто-то рассыплет за собой звёзды ...»