Уже в самом конце консультации Уолтер неожиданно сказал ей:
— Но кое-что меня очень удивляет в вашем гороскопе. Некое несоответствие.
— И что же это? — улыбнувшись, подняла брови Инесс.
— Вы очень талантливы, работоспособны, трудолюбивы и всё же… весьма бедны. Почему? Как вы сами это можете объяснить?
Инесс первый раз нахмурилась и сказала:
— О! Вы сейчас ударили меня в самое больное. В мою проблему. Дело, видите ли, в чём, — она заёрзала на стуле. — У меня очень много друзей. За последние два года я сменила три квартиры и четыре места работы — такова участь приезжего. Везде были новые знакомства, хорошие соседи, весёлые компании. На каждом месте я обрастала людьми, которые с удовольствием пользуются моими услугами. И теперь примерно половину заказов в день я делаю со скидкой или бесплатно. С друзей неудобно брать деньги. С одной стороны, меня радует, что я — простая иммигрантка, теперь имею столько знакомств… Но богаче меня это не делает. А совсем даже наоборот.
— Никогда не смешивайте разные грани жизни: бизнес и дружбу. Я не составляю бесплатно гороскопов друзьям. Ну, возможно, лишь в качестве подарка по своей инициативе. И я не дружу с клиентами, хотя со многими поддерживаю длительные хорошие отношения. С человеком, который что-то создаёт, консультирует или лечит, вообще стремятся дружить, принимая свой порыв за искренний. Тогда, при сближении, я всегда нахожу момент сообщить о своей позиции: работа и дружба у меня в разных местах: бизнес — в кармане, дружба — в сердце. И в этот момент у многих пропадает ярое желание дружбы, потому что человек тут же расставляет приоритеты: его тянет к вам как к специалисту или всё же как к личности. Кроме того, вас будут больше уважать. Всё, что достаётся даром, обесценивается берущим, пусть и неосознанно. Одно дело, вы — которая стрижёт бесплатно, и совсем другое, мисс Икс — она берёт хорошие деньги, хоть и результат у неё хуже, чем у вас. И мисс Икс будут ценить больше, потому что она сама себя ценит. Настоящую цену себе всегда назначает сам человек.
Инесс тряхнула кудрями, соглашаясь со Стоуном.
…Последним сегодня был молодой человек с нервно подрагивающей бровью. Всё в его лице несло отпечаток трагизма. Дэну он чем-то напомнил Розитту.
Стоун беседовал с ним по гороскопу, но потом всё-таки спросил:
— Что же вас так волнует, что пронизывает вашу душу так, словно вас постоянно бьёт током?
— Я писатель… Начинающий писатель. Это всё критики. Ужасные критики… Но вы не можете меня понять.
— Отчего же? — возразил Уолтер. — Я автор четырнадцати книг и более ста статей. Что такое критика, знаю очень хорошо. И у меня своё видение этого явления. Но я готов выслушать вашу позицию.
— Они придираются ко мне, ничего не понимая, - качнул парень головой и опять обиженно скуксился, сжав губы.
Он какое-то время шумно дышал, а потом торопливо вытащил стопку распечатанных листов, по-видимому, скачанных из интернета, стал их листать, захлёбываясь эмоциями:
— Вот, вот здесь, например, мне пишут: «Что за гадость! Наивность текста зашкаливает. Розовые сопли!»
Губы начинающего писателя предательски затряслись.
— А это вовсе не сопли, — всхлипнул он и совсем по-детски добавил: — Я же старался…
— Мой друг, — Стоун встал, подошёл к нему, погладил его по голове и взял листы, — ну, а распечатывать-то всё это было зачем? Читать вам, что ли, это нравится?
Профессор недоумённо вчитывался в комментарии.
— И потом, какие же это критики? Просто чтецы. Почему же вы так реагируете? Если бы вы были соловьём, а вас читала жаба, она бы вам тоже совершенно искренне написала, что ваши песни — для неё раздражающие розовые сопли. Её мир — тина и вонючая жижа. Какие там розы? Никаких. Так что она права. По-своему. И жабу ваша писанина о вершинах деревьев и полётах раздражает — нет всего этого в её жизни. Поэтому она в такое и не верит. И мы, будучи жабами, писали бы так же. Возможно… Чего ж так убиваться-то?
Молодой человек, всхлипывая, опять закачал головой:
— Да и редакторы делают вечные замечания и сыплют глупыми советами.
Молодой человек снова полез в рюкзак, вытащил отпечатанную рукопись и кинул перед Стоуном.
— Вот. Я считаю это шедевром. А они… Они…– уголки его губ снова сползли книзу.
Уолтер взял стопку перевязанных листов и углубился в текст. Он бегло просматривал написанное.
— Ну, в том, что говорят редакторы, авторы частенько и сами виноваты, — медленно сказал Стоун, продолжая листать рукопись.