- Что с тобой, коллега? Кончилась пленка?
Это был Гоби, неизменно представляющий "Геральд Ньюс". Он судорожно заправлял новую ленту, опершись о столик с горячими сосисками, когда Дженнингс подошел к нему и небрежно загреб изрядное количество еды.
- Жду канонизации, - ответил Дженнингс, набив полный рот.
- Как тебя понимать?
- Не знаю, кого здесь приветствуют: наследника миллионов Торна или же самого Иисуса Христа.
- Дурак, ты же все пропустишь! Не так уж часто приходится нам бывать в подобных местах.
- Ну и что? В случае чего я куплю эти фотографии у тебя.
- А, опять ждешь чего-нибудь необычного?
- А мне другого и не надо.
- Ну ладно, желаю удачи. Хотя вряд ли она тебе улыбнется: Торны самая лучшая семья по эту сторону Монако.
Исключительное фото. Вот что нужно было Дженнингсу. Вторгнуться во что-то интимное и недоступное. Он выслеживал свои жертвы, но каждый раз не был уверен, что из этого что-нибудь выйдет. Если бы только можно было пробраться ВОВНУТРЬ...
- Эй! Нянюшка! Нянюшка! - закричал вдруг Гоби. - Посмотрите-ка сюда! - И все устремили взгляд на огромный торт, который вывезли из дома.
Няня ребенка была наряжена клоуном, лицо ее было покрыто белой пудрой, а на губах толстым слоем лежала красная помада, изображающая широкую улыбку. Фотографы заплясали и забегали вокруг нее, а она, довольная, кривлялась, обнимала Дэмьена и размазывала по ребенку свой грим.
Дженнингс обежал взглядом толпу и заметил Катерину Торн, стоящую далеко от всех. По ее выражению репортер понял, что она не одобряет происходящего. Через секунду Катерина сняла свою полумаску, и Дженнингс инстинктивно поднял камеру и щелкнул затвором. При виде праздничного торта послышались радостные аплодисменты, Катерина шагнула вперед.
- Пусть ему предскажут судьбу! - выкрикнул один из репортеров. Давайте сводим его к предсказательнице! - И как единое целое, толпа понеслась вперед, к палатке предсказательницы, увлекая за собой нянюшку вместе с ее любимым чадом.
- Я понесу его, - сказала Катерина, подходя к Чессе.
- Я могу все сделать сама, мэм, - ответила няня.
- Нет, я сама это сделаю, - холодно улыбнулась Катерина.
Через секунду их глаза встретились, и няня молча передала ребенка матери. Никто не обратил на это внимания, толпа понесла их дальше, и только Дженнингс видел все через видоискатель своей камеры. Толпа прошла мимо, няня осталась одна, позади нее высилась башня поместья, и костюм клоуна еще сильнее подчеркивал ее одиночество. Дженнингс успел сделать два снимка, прежде чем Чесса повернулась и медленно пошла в дом.
Возле палатки предсказательницы Катерина попросила всех репортеров оставаться снаружи, вошла внутрь и вздохнула с облегчением, окунувшись в покой и полумрак.
- Здравствуй, малышка.
Голос доносился из-под капюшона, предсказательница сидела за маленьким зеленым столиком и старалась, чтобы голос казался таинственным. Лицо ее было вымазано зеленым гримом. Дэмьен посмотрел на нее, напрягся и вцепился в плечо матери.
- Не бойся, Дэмьен, - засмеялась Катерина. - Это добрая фея. Правда же, вы добрая фея?
- Конечно, - ответила предсказательница, - я не сделаю тебе больно.
- Она расскажет, что ждет тебя впереди, - пыталась уговорить сына Катерина.
- Иди ко мне, - подозвала его предсказательница, - и дай мне свою ручку.
Но Дэмьен только сильнее прижался к матери. Тогда предсказательница сняла резиновую маску, под которой скрывалось милое девичье лицо.
- Посмотри на меня. Я такая же, как все. Это совсем не больно.
Дэмьен успокоился и протянул руку. Катерина оперлась о карточный столик.
- О, какая мягкая, премиленькая ручка! У тебя будет хорошее, очень хорошее будущее.
Но вдруг она запнулась, вглядываясь с недоумением в ладонь.
- Ну-ка, дай мне вторую ручку.
Дэмьен протянул вторую, и гадалка поразилась еще больше.
- Я никогда такого не видела, - сказала девушка. - Вот уже три года, как я гадаю на детских праздниках, но такое вижу впервые.
- Что вы видите?
- Посмотрите сами. У него нет линий на руках! Одни только складки.
- Что?
Катерина посмотрела на ладони сына.
- Он не обжигался?
- Разумеется, нет.
- Тогда посмотрите на свою руку. Посмотрите на эти мелкие черточки. Они делают каждого из нас неповторимым. Это линии вашей судьбы.
Наступила напряженная тишина, ребенок с удивлением смотрел на свои руки, не понимая, что в них было плохого.
- Посмотрите, какие гладкие у него кончики пальцев, - сказала девушка. - По-моему, у него даже не будет отпечатков!
Катерина присмотрелась и поняла, что это действительно так.
- Ну и хорошо, - рассмеялась девушка. - Если он ограбит банк, то его никогда не найдут.
- Не могли бы вы предсказать его будущее? За этим мы и пришли к вам. - Голос Катерины дрожал, беспокойство никак не покидало ее.
- Конечно.
Когда девушка взяла ребенка за руку, снаружи раздался громкий крик. Няня Чесса звала мальчика:
- Дэмьен! Дэмьен! Выходи! У меня есть для тебя сюрприз!
Предсказательница замолчала. В голосе Чессы чувствовалось отчаяние.
- Дэмьен, иди сюда и посмотри, что я сейчас сделаю ради тебя!
Катерина вышла из палатки, держа Дэмьена на руках, и посмотрела на крышу дома. Там, наверху, стояла Чесса, держа в руках прочный канат. Она подняла его, показав, что один конец кадет на шею. Толпа внизу начала оглядываться, а маленький клоун наверху встал на край крыши и сложил руки, будто собираясь прыгнуть в бассейн.
- Смотри, Дэмьен! - закричала Чесса. - Это все для тебя! - И шагнула вперед с крыши.
Ее тело тяжело полетело вниз, остановилось, удерживаемое канатом, а потом безвольно повисло. Чесса была мертва.
Люди на лужайке ошеломленно глядели, как маленькое тело раскачивается в такт карусельной музыке. И тут раздался крик ужаса. Кричала Катерина, и четыре человека рванулись к ней, успокаивая и помогая войти в дом.
Дэмьен остался один в своей комнате. Он глядел на пустую лужайку, где стояли только рабочие и продавцы, уставившись наверх, куда поднялся по лестнице мрачный полицейский, чтобы перерезать веревку. Тело упало вниз, задев головой кирпичную кладку. Разбитое, оно лежало на траве, глаза Чессы глядели в небо, а на лице продолжала сиять нарисованная клоунская улыбка.
Дни перед похоронами Чессы были мрачными. Небо над Пирфордом стало серым и постоянно содрогалось от далекого грома. Катерина проводила все время в одиночестве в темной гостиной, уставившись в никуда. Из письменного сообщения следователя выходило, что у Чессы в крови перед смертью был высокий уровень бенадрила, лекарства против аллергии, но это только добавило неясности. Все вокруг только и говорили о самоубийстве няни. Чтобы не давать репортерам пищи для всяческих домыслов по поводу происшедшего, Торн оставался дома, посвящая свое время жене. Он очень боялся, что она впадет в то состояние, которое мучило Катерину несколько лет назад.
- Ты вся извелась, дорогая, - сказал он однажды, войдя в гостиную. Ведь Чесса не была членом нашей семьи.
- Была, - тихо ответила Катерина. - Она говорила мне, что хотела бы всегда жить с нами.
Торн покачал головой.
- Видимо, она передумала. - Он не хотел, чтобы его слова прозвучали бездушно, и боялся встретиться с Катериной взглядом в темноте.
- Извини, - добавил он, - но мне не нравится, что ты в таком состоянии.