Через два дня, собрав нехитрый скарб в рюкзак, я отправился на вокзал. До отбытия оставался еще целый час, однако поезд уже стоял у платформы. Показав билет проводнице, я направился к своему купе. В этот раз мне досталось нижнее место, что конечно-же просто отлично — не придется каждый раз лезть наверх. Немало покатавшись в свое время на поездах, я знал, что лучше разместится заранее, пока никого нет. Ибо, если соседями окажутся какие-нибудь старушки-пенсионерки, сделать это будет крайне неудобно: они-то с собой всегда гору сумок везут. А даже если не старушки, все равно лучше сделать это заранее. Не люблю я поворачиваться спиной к незнакомым людям в таком ограниченном пространстве. Свое личное пространство я с детства берег как зеницу ока. Быстро распихав по углам мыльно-бритвенные принадлежности, я прислонился к стенке вагона с книгой в руках.
Правда очень скоро за окном совсем стемнело и книгу пришлось отложить. Вагонное освещение плохо подходило для чтения, да и посадочная суета мешала сосредоточиться. Дверь в купе была слегка приоткрыта, и у меня на глазах произошла на первый взгляд обычная сцена, которая, как оказалось впоследствии, очень сильно повлияет не только на моё будущее, но и на будущее буквально всех людей на этой планете.
— Девушка, ну будьте милосердны, мы с друзьями друг без друга помрем! И ведь все равно будем торчать в одном купе, что вам стоит поселить нас вместе?! — громогласно обращался к проводнице мужик средних лет. По его раскрасневшемуся лицу было видно, что мужичок уже употребил сегодня чего-то спиртосодержащего.
— Ничем не могу вам помочь. Остались только одиночные места в разных купе. И вообще, идите уже на свое место, не мешайте работать, от вас за километр несет!
— О горе мне, несчастному!
Мужик саркастически вздымал руки к потолку.
— Девушка, вы же такая красивая, милая, я же знаю, вы можете…
Последние слова, он говорил пониженным тоном, заговорщицки приложив руку к губам. Вторая его рука как бы невзначай достала из кармана несколько бумажек и начала жать руку проводнице. После рукопожатия проводница заспешила уже в свой карман и, изобразив невинную улыбку, ласковым голоском, совсем не похожим на тот официальный, что был до этого, пролепетала:
— Думаю, я смогу помочь вам, это ведь так несправедливо, что вам, таким хорошим друзьям, приходится ехать в разных купе.
Глаза проводницы блестели. Я, даже, будто бы услышал её хитрые мыслишки – она подсчитывала в уме, сколько же различных товаров, в основном содержащих алкоголь, приобретут у нее данные господа за время поездки. Взяв под руку мужика, имя которого я никогда не узнаю, проводница направилась с ним вглубь вагона. А через пару минут она уже ходила по купе и собирала билеты: дескать, чтобы знать кому белье выдавать, конечно же. Догадываясь к чему все идет, свой билет я спрятал под подушку, пояснив, мол — сейчас принесу, он у меня в сумке, а сумка под сиденьем.
Через несколько минут я услышал довольно громкие женские голоса, это еще был не крик, но близко.
— А я вам говорю, что у нас все четыре билета на места в одном купе!
— Девушка, чего вы на меня кричите? Вот видите, три билета у вас на места в одном купе, а четвертый в другом! И вообще, в чем проблема? Вас же трое, вы сказали ехать будет! Сами же говорили, четвертая девушка заболела.
— Это вообще неважно! У нас четыре билета, и ехать мы хотим сами, в одном купе! Я когда покупала, мне кассир сказала, что мы вместе ехать будем! Вы специально все билеты в руках держали, обмануть нас хотите! Как я теперь узнаю, где наши билеты, а где нет?!
«А вот это зря, если раньше можно было договориться, то теперь уже, скорее всего, не получится. Еще и постельное может попасться не лучшего качества. С проводниками лучше не ссорится», — думал я, а тем временем голоса приближались к моему купе.
— Вот значит как! Забирайте свои билеты и можете идти жаловаться дежурному по вокзалу или в милицию, раз вы такая умная!
— Никуда мы не пойдем, скоро поезд отправляется! Показывайте, где наши места!
Дверь в мое купе полностью распахнулась. В проеме стояла проводница, а из-за плеча работницы железной дороги выглядывала девушка примерно моего возраста. Её темно-русые волосы были зачесаны назад и собраны в хвост, туго сжатый резинкой. На лице ни малейшего намека на макияж, большие голубые глаза, курносый носик и губы, плотно сжатые сейчас в тоненькую ниточку. Подбородок горделиво вздернут вверх. И если в ушах недовольно хмурящейся девицы когда-то были серьги, то сейчас там даже следов от дырочек не осталось.