Возможно, при других обстоятельствах, я даже счел ее симпатичной, если бы не почти физически ощутимые волны отвращения и злобы, направленные в мою сторону. Да и вид, бравая, курносая девица имела горделивый и надменный.
Во лбу у юной девицы пролегла хоть и не глубокая, но всё же отчётливо заметная морщинка. Такое бывает, если человек постоянно хмурится. На секунду встретившись с ней взглядом, я поспешил отвернуться — предпочитаю вообще не смотреть в глаза людям, тем более что в этом взгляде так и сквозила неприязнь.
— Вот этого отселите! Он на нашем месте сидит. Здесь мы будем ехать!
Такого я не ожидал. «Если раньше я может и согласился бы ехать не на своем месте, после того как меня нормально попросят, то теперь из принципа не соглашусь!» — подумал я, но промолчал.
— Молодой человек, у вас какое место? — задала вопрос проводница.
— Вот, — сказал я, указывая на бирку с номером за спиной и на билет, — тринадцатое, я на своем месте, как видите.
— А вы бы не хотели поменяться местами?
— Нет, — спокойно ответил я.
— Почему?
— А вы как думаете?
Женщина в форме бросила быстрый взгляд через плечо на застывшую в дверном проеме курносую.
— Понимаю, но ведь вам придется ехать с ней всю дорогу, — перешла проводница на шепот.
— Переживу, зато может человек поймет, как себя вести не надо, — так же тихо ответил ей я.
— Ну, нет, так нет, — уже громче произнесла дама, разворачиваясь и пожимая плечами. — Вот ваши места, можете ехать или не ехать, или идти жаловаться, дело ваше.
Курносая, позеленев от злости, посторонившись и пропустив проводницу, тоже куда-то утопала. Возможно даже действительно жаловаться. Правда через пару минуту я снова услышал ее голос:
— Сюда заносите, а я сейчас приду.
Я смотрел в окно, но боковым зрением видел, как в вагон с трудом поднялись две девушки. Они тащили огромную сумку, которая дном скребла по полу, собирая на себя всю грязь. Поднять ее выше, видимо, дамы не могли. Тяжело дыша, они таки втащили свою ношу в купе. Одна тут же уселась, выдохнув:
— Фуух… Как мы будем ее засовывать?
— Сейчас засунем, поднимай сиденье, — ответила вторая.
Подняв сиденье, девушки приступили к делу.
— Взяли!
И сантиметров на пять сумка оторвалась от пола, после чего с глухим стуком упала обратно.
— Ах ты ж блин, вдвоем не получится, нужно Маринку ждать… — горестно произнесла одна из новоприбывших.
Я встал, молча взял сумку за обе ручки, перехватив поближе к крепежам.
— Сиденье подержите, — обратился к ним я, поднимая поклажу.
Весила эта громадина не меньше килограмм восьмидесяти и под крышку сиденья еле втиснулась.
— Что вы тут устроили? — вдруг прозвучало из-за спины.
Не оборачиваясь, я вернулся на свое место и продолжил созерцать вид, открывающийся из окна. Краем глаза я заметил курносую, которая находилась в проходе, за спиной одной из девушек. Хотя мне и не требовалось видеть эту молодую леди, её голос я узнал бы и так. Курносая мастерски показывала недовольство одним только тоном. Я бы так не смог.
— Спасибо, — шепотом произнесла девушка, державшая до этого крышку, и севшая напротив. Причем сделала она это так, чтобы никто кроме меня не услышал.
— Сколько раз я говорила вам! Не нужна нам никакая помощь от мужчин! Женщины сделают все лучше, нужно только не лениться! — наставительно подняла палец вверх курносая, продолжая ругать подруг, и опаляя взглядом мою скромную персону.
— Но, Марина, сумка слишком тяжелая, мы не смогли ее поднять, — пролепетала третья девушка, которая присела на край сиденья около двери. Точнее она практически упала на сиденье, когда курносая, проходя мимо задела её плечом.
Последняя, словно королева, вошедшая в свой дворец, уселась аккурат посередке, как на трон. Она скрестила руки на груди и смерила меня презрительным, пристальным взглядом, выражая крайнюю степень негодования. Если бы можно было превратить человека в то, что ты на данный момент о нем думаешь, я бы, наверное, сейчас превратился в червяка или в лягушку, а может в таракана или еще что похуже.
— Просто вы ленивые, вот и все! Если она была такой тяжелой, могли бы меня подождать, я бы ее сама подняла! — Марина повернулась к посмевшей возразить, и сидевшая у выхода девушка дернулась будто от удара.
— Я не виновата, я хотела тебя подождать. Он сам. Мы его не просили! — затравленно произнесла она, указывая на меня пальчиком.