Мне это прекрасно удавалось, редко когда возникали трудности с этой задачей, большинство членов Призывателей Ночи не были магами, а обычными мирянами, что кое-как знали с какой стороны хвататься за меч, но вот магические свитки в их руках всё же делали их достаточно опасными целями для любого обычного воина. Мне же они были на пару заклинаний, они мало что могли противопоставить натиску сразу же с трёх сторон, от меня и двух моих огненных атронахов, а потому очень быстро вспыхивали как спички, стоило мне заметить их. Только один из десяти убитых мною был магом и довольно слабым, сравнимым со мной в первые дни в Скайриме, что же, не удивительно почему они додумались стать служителями Вермины, чужими жизнями они пытались купить себе каплю силы. Каждый призыв Вермины требовал заполненного черного камня душ, а значит ритуального убийства… зная же любовь этого Принца к пыткам, бессмысленным и жестоким, не преследующим никакой иной цели кроме самой пытки и боли для жертвы, то не сложно догадаться в насколько отвратительных ритуалах добывались черные камни душ. Чтобы очередной жалкий слабак мог попытаться вымолить подачку у Вермины. По пути вниз к даэдрическому посоху я обнаружил совсем не одну комнату с костями пленников, что были использованы для этого, и не всегда они принадлежали взрослым людям.
А потому, я с наслаждением убивал этих отбросов, мне бы очень хотелось заставить страдать каждого из этой секты как можно больше и дольше перед смертью, а то и вовсе не дать им и шанса на смерть, заперев в бесконечном цикле боли, той же самой боли, которую они причиняли многим другим невинным. Но к моему глубочайшему разочарованию у меня не было шанса для столь привлекательного пути действий, время поджимало, а потому был вынужден просто дарить этим тварям максимально жестокую, но всё же быструю смерть.
Не в пример лучше себе показывали зеленокожие ублюдки обдолбавшись всякой херовой наркотой они не знали ни страха, ни боли, а особые личности из их числа и вовсе пытались убить меня, когда половина их тела была превращена в черный уголь. Ни отрубленные конечности, ни страшные раны, ни могущественная магия, что я бросал в них, ничто не могло встать на их пути между их топорами и моей грудиной. Стоит отдать должное, парочке удалось добраться до меня, от чего во рту до сих пор ощущается неприятный металлический привкус с солёными нотками. Наркотики и взращенная перед их принятием ярость, и гнев, легко позволяли им совершать невозможные поступки.
Они были страшными противниками, я бы не хотел встречаться со столь пугающими врагами на постоянной основе, нет ничего хуже врага, не чувствующего ни боли, ни страха, но со всей яростью желающего перегрызть твою глотку.
Кровь лилась рекой, трёхсторонняя бойня продолжалась вот уже час, за это время потери понесли все, иногда в некоторых комнатах от трупов не было свободного клочка пространства и приходилось буквально идти по мертвым телам, чтобы двигаться дальше. Если бы сектанты и орки не рвали друг другу глотки всё это время, то наш отряд в жалких пять десятков воинов давно был бы уничтожен, разорван на куски и стерт с лица мира. Но, к нашему счастью, две противоборствующие стороны были слишком увлечены друг другом, чтобы заметить третьего участника до того, как станет слишком поздно.
Я успел заметить, как последний живой Призыватель Ночи был насажен на огромный стальной меч в руках Йорика и как могучий норд поднял проткнутое тело худощавого данмера над собой, наблюдая, как медленно струиться жизнь из тела слабеющего на глазах руководителя культа.
— Тьфу! — перед самой своей смертью данмер-маг удостоился плевка в лицо от злого как тысяча дремор хускарла. — Гнить тебе в червях, ублюдок портовой шлюхи, — одним движением, поставив ногу на грудь мертвец возле раны, он вынул свой окровавленный меч из него, позволив телу безвольно упасть к его сапогам.
Теперь, когда никого в живых не было кроме оставшихся двух десятков из вошедших пять, а впереди на пьедестале с ведущей к нему лестницей в воздухе парил мерзкий на вид посох, можно было заняться самой главной частью, ради которой и был задуман штурм форта, унесший жизни трёх десятков храбрых воинов.