Последняя мысль подтвердилась очень быстро, буквально на следующий шаг, если до этого каменные стены многовекового форта шатались как пьяница на корабле во время шторма, то теперь весь комплекс начал рушиться как карточный домки, под которым взорвали пару килограммов тротила. Черный как ночь дракон не на шутку разозлившись начал попросту крушить всё вокруг себя, он бесновался, как дикий зверь в клетке. Я не слышал грохота, лишь легкий шум сквозь пелену плотного писка, но зато прекрасно видел, как лестница уходит целыми пролетами вниз прямо из-под ног.
Теперь мы не просто убегали от непобедимого злобного дракона, теперь мы бежали будто у нас под ногами магма, а за нам на пяты наступает сам Дагон, даже ухудшенное зрение Дженнасы не стало для нашей пары особой преградой. Не тогда, когда в спину доноситься злое дыхание огромной чешуйчатой твари, чьи горящие провалы вместо глаз уже не просто видят в нас мишени для игры в “кошки-мышки”, а настоящую еду.
— Бежим! Бежим! — это был бесполезный крик, ни я ни моя спутница не могли услышать ни звука, но я кричал больше для себя, чем для неё, я знал, что именно кричу, а потому в такт выкрикам старался ещё быстрее бежать дальше по рушащимся коридорам и лестницам.
Несколько раз нас едва не завалило посреди коридоров, но каким-то чудом мы трижды успевали проскочить в самый последний миг, дважды едва не упали с очередным участком пола в ожидающую пасть лже-Алдуина, который будто специально преследовал только нас. Но мы бежали и нам даже удавалось убегать. Когда до выхода из форта, ставшего самой страшной ловушкой в моей жизни, оставалось каких-то пару десятков метров, всё моё тело пронзила тревожная дрожь, каждый волосок на теле встал дыбом, я ничего не успел предпринять, у меня не было зазора временем чтобы понять это тревожное предупреждение.
Вот мы бежим по последнему коридору, делая очередной шаг, а после камень у нас под ногами сперва немного проседая, будто проваливаясь в пропасть, чтобы после обманчивого мига взорваться вместе с нами вверх. Нас откинуло прочь в ближайшую стену, словно две тряпки. Рядом с нами пронеслась огромная черная тень, всего в полуметре от идущего впереди, как проводник, меня, она подобно комете пробилаа пол и потолок, руша всё вокруг нас. Разрушения, что она несёт столь огромны, что мы видим, как половина подземного комплекса крепости перестала существовать, превратившись в глубокий кратер, на краю которого оказались мы двое, а над нашими головами уже не камень, а ночное небо.
Форт был уничтожен безумной силой тела дракона. Он не использовал Крики, а своим хвостом, крыльями и мордой разрушил половину крепости, будто она была сделана не из гранита, а из бумаги. Такова была его мощь.
— РРРААААААА! — я услышал крик, могучий зверь взлетел в небо и слился своим силуэтом с тьмой ночи. Но света двух лун было достаточно, чтобы увидеть очертания зависшего в небе над землёй ожившего кошмара. Челюсти дракона начали колебаться, и я понимал, что будет дальше. — FUS-RO-DAH! — как приговор звучать три Слова, когда два алых глаза смотрят точно на меня.
В отчаянной попытке защитить себя, я призываю всю доступную мне магию и выталкиваю её на встречу мчащейся на меня волне безжалостной силы. Но я понимал, что не только не успеваю, но и недостаточно силён, дабы противостоять Безжалостной Силе.
Моя магия и Крик встретились, и каждая кость в моём теле протестующе затрещала, чтобы после, не выдержав напора обрушившейся на них мощи сломаться, мышцы рук разорвались, а кровь в жилах закипела, пока я отчаянно пытался удержать тонкую плёнку барьера между собой и жестокой, но мгновенной смертью.
— ААААААААА!!! — барьер искрился, барьер извивался, барьер прогибался, он словно листик в урагане, но он продолжал существовать.
“Дзинь”
С жалобным звоном золотой покров осыпался мелкими осколками, и невидимая мощь вбила моё тело в разрушающиеся остатки крепости.
— Кха-кхр, — легкие агонизировало в миг, когда тело содрогалось от приступов кровавого кашля, дышать было больно, лежать было больно, ничего не делать было больно, мелкие, неравномерные, быстрее вдохи и выдохи совершались сквозь полные кровавой пены рот.
И всё же, даже в столь плачевном состоянии, лежа не острых осколках каменных блоков с парочкой неестественно вывернутых конечностей, не мог не позволить себе удивительно наполненный тёмным и горьким весельем смешок. Пускай каждое лишнее движение мышц в теле отдавалось приступом чистой боли, но просто молчать было выше моих сил, даже сквозь мутное зрение, мне было прекрасно видно то бедственное положение, в котором я оказался, но при этом всё ещё живой. Да на последнем издыхании, да цепляясь за тонкую волосинку, да ступив одной ногой за любую разумную грань, но почему-то всё ещё живой. Казалось бы, моему израненному ныне телу довелось пережить встречу с ту`умом воплощающим само собирательное понятие безжалостной силы, чистой мощи, всеразрушающей и всепоглощающей, ощутить костями, что значит Крик самого Алдуина… да даже его блеклой копии созданной Черепом Порчи и при прямом вмешательстве Вермины. Этого уже было достаточно за глаза, чтобы превратить меня в воспоминание.