Кроме того, люди почему-то часто полагают, что пришельцы с далеких планет окажутся к нам очень добры. Они прилетят на Землю лишь с одной целью: помочь нам и, может быть, даже спасти. Однако события нашей истории напоминают, что более развитые цивилизации спешат покорить слабые страны.
Историки Африки, Азии и Латинской Америки могут поведать о том, как непрошеные гости из Европы, вооруженные лучшей военной техникой, безжалостно и беспричинно истребляли туземцев тысячами. Белые люди являлись в далекие страны так же неожиданно, как пришельцы из космоса. Грехи предков тяготят совесть европейцев. Тем легче им вообразить, что неизвестные захватчики вторгнутся и на их родину. Разделяющий подобные опасения Стивен Хоукинг предостерегает коллег от любых попыток выйти на связь с внеземными цивилизациями. Если нас услышат, то могут обратить в рабство или даже съесть, как какой-нибудь скот.
Два года назад Александр Леонович писал на страницах журнала «Знание – сила»: «Тема поиска братьев по разуму в ближайшие годы обретет второе дыхание – на научных конференциях и симпозиумах, посвященных анализу все новых и новых поступающих из космоса свидетельств» (№ 12 за 2000 год).
Тому есть причина – в последние десятилетия мы все дальше заглядываем во Вселенную. Количество – и, , главное, качество! – фотографий космических объектов растет буквально по экспоненте. Мы уже замечаем, пусть и косвенно, планеты-гиганты за пределами Солнечной системы. Вскоре вступят в строй более мощные приборы. На 2008 год ЕСА и НАСА наметили запуск космического телескопа «Эддингтон». Его задачей будет поиск планет, напоминающих Землю. На 2011 и 2015 годы намечены старты аппаратов «Террестриал Планет Файндер» и «Дарвин». Они будут фотографировать планеты, лежащие в радиусе двадцати-тридцати световых лет от нас, и проводить спектральный анализ их атмосферы. «Если мы обнаружим кислород или озон, – отмечает британский астроном Алан Пенни, – значит, там возможен фотосинтез и, может быть, есть жизнь».
Ожидание нарастает, и, кажется, нас не покидает это ощущение: когда- нибудь на одной из фотографий, сделанных крупным планом, нам откроется след чужой жизни – мелькнет призрак другой цивилизации. Впрочем, и эта вера черпает свое происхождение в уме: вспоминаются фильм М. Антониони «Блоу ап», рассказ X. Кортасара «Слюни дьявола»…
А пришельцы… они минуют паутину ассоциаций, оставаясь неосязаемы, недоступны. Посреди пустоты, оставленной незнанием, мы все так же спешим выткать их образ. В недоступной нам неизвестности берет начало источник науки. «Люди не остановятся, пока не найдут инопланетян», – подчеркивает российский астроном Владимир Сурдин. Наша вера переплавится в знание. «Блажен, кто верует, тепло ему на свете!» (А.С. Грибоедов).
В ФОКУСЕ ОТКРЫТИЙ
В советское время в газетах и журналах непременно бытовала рубрика «По следам наших публикаций». Именно такой подзаголовок можно было дать сегодня и нашей рубрике или – с учетом тематики – назвать ее «По следам начатых открытий». Следы эти приведут нас к событиям «большого стиля» – рождению человечества, массовым миграциям животных и климатической катастрофе.
Мишель Бруне с черепом Тумая
Первая находка древнего человека была сделана Иоганном Карлом Фульроттом в долине реки Неандер, в Германии – это были останки неандертальца.
С той поры и начинается гонка в поисках все более древних существ.
Скажем точно: не человеку современному, а всей его истории и предыстории, долгой и сейчас во многом еще неясной. Об этом возрасте должна свидетельствовать находка Мишеля Бруне, сделанная в Африке возле озера Чад.
Особую остроту этому открытию придает один факт: чрезвычайная близость к рубежу в 8 миллионов лет. А это заветный рубеж – именно в то время разошлись в разные стороны ветвь человека и ветвь шимпанзе (гориллы и орангутанги откололись еще раньше). 8 миллионов лет – цифра, определенная в жарких дискуссиях молекулярных биологов, рассчитавших ее по так называемым молекулярным часам, то есть по масштабам накопленных мутаций в генетических структурах двух родственных ветвей живых существ. С этой датой так или иначе согласились и антропологи. Для них, в сущности, важна не столько сама эта дата, сколько перспектива найти в слоях, близких к ней, останки наших возможных предков.
Я помню, когда я начинал писать о проблемах антропологии (а это была первая половина 60-х годов), возраст развилки «человек – обезьяна» даже в один миллион лет многим антропологам казался чрезмерно большим. Я помню, как рассуждал известный антрополог Михаил Нестурх: «Человеку современному – 35 тысяч лет. Неандертальцу – около 100 тысяч. Палеоантропу – около 200. Ну, еще там 200 – 300 тысяч на предшественников – и хватит». Теперь мы знаем, что человеку современному по крайней мере 130 тысяч лет, что древнейшие орудия датируются возрастом в 2,2 миллиона лет, и цифра в 7 миллионов лет нас уже не может сильно удивить, хотя перед антропологами она ставит ряд серьезных проблем. Прежде всего как толковать процессы, происходившие на длительных перегонах между отдельными значимыми точками. Между отметками в 7 и 2,2 прошло четыре с половиной миллиона лет. Теперь антропологам придется искать останки, которые позволили бы представить, как шли процессы эволюции древних предлюдей. Эти рассуждения окажутся к делу, если результаты, полученные Мишелем Бруне, будут подтверждены. Обнародование его данных в журнале «Nature» стало одним из самых ярких научных событий двух последних месяцев. И немедленно вызвало взрыв резко критических замечаний. Впрочем, сколько я помню, почти ни одна находка, начиная с ранних открытий знаменитого Луиса Лики, не была признана сразу. А марка «Nature» чего-нибудь да стоит.