Размеры нашего океана суши отражены во всем объективном и субъективном. Это многососедское положение (конкурент — только Китай), размах и гигантомания, освоенческая психология и характер, не раз описанные.
К тому же этот океан асимметричен. Основных осей асимметрии, как минимум, четыре: Север-Юг, Запад- Восток, центры-периферия и русское ядро — этнические ареалы, автономии. Однако каждая специфична, чем-то отличается от общемировой. И очень своеобразны их сочетания. Так, западно-восточная асимметрия явно лишена того глобального и фатального этнокультурного контекста, который всем известен по Р. Киплингу: Запад есть Запад, Восток есть Восток... Но как же им тут не сойтись, если границы Европы и Азии условны и наша Азия-Сибирь есть та же, только попозже и пореже освоенная Россия, а процент русских там, по статистике, выше среднего по стране!
В Европейской России чем южнее, тем как бы восточнее за счет буддистов калмыков и исламских народов Кавказа. А в стране в целом чем восточнее, тем как бы севернее, поскольку холоднее (Петербург и Магадан лежат на одной широте, но морозы стоят в одном случае 4,5 месяца, в другом 7, температуры января -8 и —20 градусов). В горах Приморья зона нормативного Крайнего Севера доходит до широты Прованса. Причина: восток гористее, а с движением вверх все «суровеет» еще быстрее. Это определенно одно изограничений пространственного развития.
Но им одним не объяснить того факта, что России, в отличие от США и Канады, не удалось создать мощного полюса расселения и экономики у Тихого океана. Почему многие волны освоения, инвестиции и т. п. туда не доходили, а оседали, гасли в Сибири? Видимо, из-за расстояний и коммуникаций; на поезде пересечь страну из конца в конец можно с начала XX века, а на автомобиле трудно и по сей день. Так или иначе, вышло, что в России чем восточнее, тем периферийнее, дальше от главных центров своей страны, но ближе к мощным, быстрорастущим центрам азиатских соседей-гигантов.
Это давно порождает опасения и... проекты великих переселений россиян или граждан СНГ на восток для выравнивания по «Великой Китайской демографической стене». Сколько же нужно людей, чтобы сравнять плотность населения регионов юга Сибири и Дальнего Востока с северокитайской? Расчеты показывают, что 500 миллионов, а это почти вся зарубежная Европа от Лиссабона до Донецка. Значит, так проблему не решить. Впрочем, ее отчасти смягчает климат нашего Севера, куда южане едут только за самым длинным долларом.
Одноплановая (западно-восточная, северо-южная или иная) асимметрия — в мире в общем-то не редкость. Однако, в отличие от США, Канады, Бразилии и «тонзурной» Австралии, ее у нас дополняет не окраинность, а глубинность главных центров, их удаленность от морей и границ. Расстояние 20 городов-лидеров России до открытого моря достигает 730 километров. На Американском континенте и в ЕС оно в три-шесть раз меньше.
Глубинность возникла в ходе сдвига на восток и усилилась к концу XX века, когда выросла роль срединного индустриально-экспортного «хребта», вытянутого по оси Таймыр-Ямал- Урал-Волга и «наискось» скрепляющего запад России с ее востоком. Для экономики (затрат на добычу и грузоемкие поставки за рубеж) это не очень удачно. Для единства и безопасности страны — скорее наоборот.
Трение пространства — обшая проблема гигантов — обостряется в России периодически. В 1830-1840-х годах сам царь Николай I считал расстояния ее проклятием. Почему именно тогда? Да петому что страна отстала с устройством железных дорог, уже сжавших дистанции в Европе; национальный комплекс неполноценности возникал (как он обычно возникает) от неприятного сравнения. К XX веку разрыв сократили, а теперь он снова налицо, и снова не столько из-за самих расстояний, сколько из-за способов и цен их преодоления. Мы застряли в эпохе не очень быстрых, технически не лучших поездов.
Этот пока самый народный транспорт в 90-х годах сократил перевозки грузов в шесть раз, а пассажиров — вдвое. Большинству провинциалов поездка в Москву в эти годы обходилась в 1,5-3,5 раза дороже, чем в советское время; жителю Забайкалья и юга Дальнего Востока дорога в Европейскую Россию и обратно стоила двух месячных доходов.
За три часа от Москвы можно выехать за пределы 200 километров — расстояния до Рязани, Калуги, Твери, Владимира — лишь по Октябрьской дороге. А ведь из Парижа за три часа с небольшим можно доехать до Лондона, Амстердама, Кельна, Франкфурта, Штутгарта, Марселя, Бордо, покрывая до 500-750 километров. В ближайший к Москве город-миллионер Н. Новгород (450 километров) поезда идут семь часов: ни за день обернуться, ни толком выспаться.