Алексей шел с широкой улыбкой на лице. Едва не подпрыгивал при ходьбе от переполнявшей его силы. Зажили все раны и ранки, рассосались шрамы, включая детские. Никогда не чувствовал себя таким здоровым и полным сил.
— Охренеть! Меня просто прет, — одним прыжком парень взлетел на перрон, до которого едва доставал рукой. Запрыгнул и в удивлении застыл. Ни чего себе! Почти на два метра в высоту взлетел! — А если так попробовать…
Его взгляд упал на высокую фигурную изгородь, ограждавшую эту часть перрона от стоянки мобилей. Почти три метра, прикинул парень. Придется взять разбег.
— Получится…, - то ли спросил, то ли проговорил Алексей. — Должно получиться. Ма-а-ать!
Чуть отступил назад и тут же с воплем рванул вперед. За пару шагов до изгороди с силой подпрыгнул и оказался на той стороне. Приземлившись, наткнулся на взгляд удивленного таксиста, высунувшегося из окна мобиля с отвисшей челюстью. Тот разинул рот и ошарашенно смотрел на парня, с ухмылкой скалившего рот в его сторону.
— Я просто умею летать, мужик, — заржал Алексей. Уже повернувшись, не сдержался: вытянул руки наподобие крыльев и резко замахал ими. Это для таксиста уже было слишком. С остекленевшим взглядом тот наклонился и вывалился из раскрытой двери мобиля. — Ха-ха-ха.
Пробежав почти целый квартал, а это больше пятнадцати километра, парень вдруг резко остановился. Впереди была развилка. По правую руку находился его дом. Правда, до него нужно было отмахать ещё столько же. Там его ждала лаборатория отца и информация о судьбе матери. Если же он пойдет налево, то через какие-то пару километров упрется в гимназию. А там вот…
— Я смогу увидеть ее… Смогу посмотреть ей в глаза, — на него с новой силой нахлынули, казалось бы, уже давно забытые чувства.
От этого, оказавшегося на удивление очень сильным, чувства Алексей даже вздрогнул. Он-то думал, что уже все похоронил, что все выгорело. Оказалось же, иначе.
Вспомнилась Анна. В нос ударил одуряющий аромат ее волос, который, как оказалось, так и не исчез из его памяти, намертво впечатался. Послышался ее голос. Жутко захотелось ощутить коснуться ее кожи, пройтись по волнующим изгибам тела. Просто наваждение какое-то. Колдовство.
— Вот тебе и сюрприз! — удивился парень такой реакции своего тела на одно лишь воспоминание. А что будет, когда он окажется рядом с ней? На колени встанет?! Начнет руки целовать? Только ему все равно нужно с ней увидеться. Понимание этого было ясны, как день. Пусть и для того, чтобы окончательно распрощаться с ней, с иллюзией любви. Он должен переступить через все это. Ведь она предала его. Ее имя неверность, все ее слова и клятвы — ложь. — Я должен посмотреть ей в глаза, а потом…
Алексей прибавил шаг. Через новый жилой квартал он срежет путь и окажется у гимназии примерно через час. Собственно, так и получилось. Вскоре на горизонте показались разноцветные верхушки зданий имперского кампуса, раскинувшегося на целый квартал. Десятки футуристических объектов, построенных самыми известными архитекторами империи, — спортивный и развлекательный центр, суперсовременный гостиничный комплекс, разноуровневые аудиторные корпуса, многочисленные магазины — образовывали целый гимназический городок, в котором, казалось, было все, что нужно для автономной жизни
— Посмотрю… и просто спрошу. Лишь один вопрос задам — почему она так со мной поступила? И сразу же уйду…, - бормотал парень, кажется, обманывая самого себя. Сможет ли он уйти, когда увидит Анну? Получится ли у него побороть то чувство, что охватывало его при виде девушки? Умом Алексей понимал, что все кончилось. Та неземная связь, что была между ними, разорвана. Но сердце отказывалось в это верить. На каждое его слово «против», оно взрывалось десятками бесконечно милых образов девушки, вновь заставлявшие просыпаться внутри него уже забытое томление. — Да, да, только один вопрос задам. Анна…
Прохожие, что попадались ему на пути, шарахались, как от чумного. А как иначе, когда на тебе, как паровоз, несется парень, что-то бормочет, размахивает руками?
Действительно, Алексей себя обманывал. Напрасно убеждал, что к Анне уже больше не испытывает никаких чувств. Уверял самого себя, что между ними все кончилось. Похоже, он еще любил ее. Правда, боялся себе в этом признаться. Ведь, признание будет означать прощение. А мог ли он простить то, что произошло? Не мог, никак не мог!
Вход на территорию кампуса через основные ворота ему был заказан. Нечего было и думать идти через них. Он бы, конечно, прошел, разнеся там все вокруг. Только к чему ему лишний раз привлекать к себе внимание.
Алексей просто перемахнул через внешнюю стену в одном из мест, которое уже давно облюбовали себе сами гимназисты. Здесь, стоявшие стеной, высокие деревья, загораживали обзор камерам периметра.