Она даже не замечала, как непроизвольно прижималась к нему, как его пальцы аккуратно поглаживали её оголённую длинную шею во время речи Церемониального служащего, как темнели его зелёные глаза и углублялось дыхание, когда он смотрел на неё.
«Сегодня я никуда её не отпущу», — думал Гарри, наливая праздничный пунш. Он будет требовать, умолять, настаивать, соблазнять, делать что угодно. Даже готов ещё одного Волан-де-Морта заавадить, только бы не выпускать из своих рук Гермиону Грейнджер. Стена в виде дружбы стремительно рушилась под напором безудержного желания. Молодой человек отошел всего на минуту за напитком и тут ему на плечо легла чья-то рука, а в нос ударил посторонний запах сладких духов.
— Привет, Герой.
Он ненавидел, это прозвище. Для Гарри оно звучало, как кличка собаки. И он ненавидел обладательницу этого голоса, столь же приторного, как и её духи. Он дёрнул плечом, сбрасывая её руки и смерил собеседницу презрительным взглядом.
— Чего тебе?
— Я хотела извиниться, — виновато улыбнулась она. — Потанцуешь со мной в знак примирения?
Если другая нежная ладонь не коснулась бы его щеки, то оба стакана пунша оказались бы прямо на голове Джинни.
— Извини, Джин, но Гарри обещал танец мне, — с кошачьей интонацией пропела Гермиона и, взяв из его рук один бокал, потянула за собой. Младшая Уизли посмотрела им вслед с нескрываемой злостью.
— Спасибо, — прошептал он ей на ухо, когда они, поставив пунш на свой столик, слились в медленном танце.
Горячее дыхание обожгло кожу, вызывая россыпь мурашек на её шее.
— Я подумала, что ты не очень рад её видеть.
— Да мне всё равно на самом-то деле, — кольцо рук на тонкой девичьей талии становилось плотнее и Гермионе начало казаться, что через одежду она чувствует бугорок каждой его мышцы. — Просто не терплю лицемерия.
— Она редкостная дура, Гарри.
— Я думал, вы подруги, — хмыкнул глава Аврората.
— Да я её чуть не убила тогда… даже запретила Рону приглашать её на нашу свадьбу, — Гермиона склонила голову ему на плечо, а Гарри в очередной раз серьёзно задумался, почему на ней тогда женился Рон, а не он!
— Наверное, ты была самой красивой невестой, — замечтался он, не заметив, что произнёс это вслух.
— Да прям. Я никогда не была особой красавицей.
— Эй, — он осторожно приподнял пальцами её подбородок и заглянул прямо в глаза. — Кто тебе это сказал? Ты со школы красивая.
— Ага. Только я что-то не помню, чтобы ты осыпал меня комплиментами в школе, Гарри Поттер, — рассмеялась Гермиона.
— Да я ж там тормозной был. Думал только о том, как побыстрее умереть и никому жизнь не портить.
— Прекрати, — она шутя толкнула его в плечо, — ничего не тормозной и жизнь ты никому не портил.
— Нет, ну серьезно. Когда мне там было думать о девочках. Я боялся, что ты мне по голове огреешь самой толстой книгой, если я к тебе подкачу.
— Ну-ну… к Джинни как-то не побоялся.
— Скажешь тоже, одно дело — Джинни, а другое — ты.
— Да-да… у всех стен в «Норе» обжимались. Такой уж тормозной прям, — Гермиона хихикала, не зная, что ей в голову бьёт больше: вино или близость Гарри.
— Так это спермотоксикоз послевоенный крышу снёс.
— Что? — музыка закончилась и Гермиона согнулась пополам от смеха. — Как ты это назвал?
— Так и назвал. Не любил я её. Просто по молодости и глупости брал, что дают, — Гарри произнес это слишком серьёзно для их разговора, и Гермиона как-то быстро перестала смеяться, а щёки залил румянец.
— Ты правда очень красивая, — прошептал он ей, отодвигая стул, когда они вернулись к своему столику. Она снова улыбнулась и, чуть облокотившись на стол, подалась вперёд, от чего мужской взгляд упал в её декольте. Гарри почувствовал как в штанах снова становится тесно.
Эта свадьба точно сведёт меня с ума!
Он почти не пил, кровь и так бурлила с утроенной силой, а планка возбуждения стремилась вверх от малейшего невинного прикосновения. Длительный период воздержания и близость самой желанной женщины в мире давали взрывоопасный эффект. Внутри Гарри словно закипал и готовился к извержению мощный вулкан, спящий многие десятилетия.
На Гермиону то и дело поглядывали другие мужчины, но, видя выражение лица Избранного, подойти не решались. А сам Поттер понял, насколько он ревнив и впервые радовался, что его слава наводит на некоторых леденящий ужас. Чувствовал он и сигналы женского тела, свидетельствовавшие о том, что Гермиона наслаждается вечером не меньше его самого. Что им поразительно хорошо вместе, чем бы они ни занимались: искали крестражи, живя в палатке посреди леса, или танцевали на свадьбе у Рона. Разыгравшееся воображение Гарри то и дело подбрасывало ему иллюстрации других желанных занятий, буквально насилуя мозг и тело красочными картинами.
Постепенно яркое солнце уступало место сумеречному спокойствию, накрывающему незримым покрывалом праздничную поляну. Зажглись уличные фонари и гирлянды. Изрядно подвыпившие гости продолжали веселиться, танцевать, поглощать закуски и желать молодожёнам всяких радостей. Гарри заметил, как Гермиона скрылась в одной из беседок, которая казалась более уединённой из-за декоративно-постриженных деревьев, окружавших её с трех сторон. Молодой глава Аврората поспешил следом, ни на секунду не желая оставлять её одну.
========== Глава 17. Точно не друзья ==========
Комментарий к Глава 17. Точно не друзья
Прошу не судить строго, тяжело мне далась эта сцена)
Секс вообще чувствую возвышенно, поэтому описывать трудно. Особенно механику.
Шагнув внутрь беседки, Гарри замер. Гермиона стала спиной к нему, слегка склонившись о высокие белые перила, отчего её платье ещё чётче продемонстрировало все прелести молодого женского тела.
— Такой чудесный вечер, Гарри, — нараспев произнесла она, даже не обернувшись.
Поттер больше не мог медлить, это наваждение было выше его сил, никакая аврорская выдержка не могла унять бешеный огонь в крови. Он подошёл и просто обнял её сзади. Обнял не так, как до этого в танце или на глазах у знакомых. Для Гарри было не впервой идти ва-банк, бросаться в бой, сломя голову, не имея никакого плана. Его руки плотным кольцом сжали её талию и притянули к себе, отчего она уперлась ягодицами в его мужское естество, а губы тем временем прильнули к лебединой шее, обдавая её жаром внезапных поцелуев. Жадных, голодных, неистовых…
— Гарри… — только и успела прошептать она и замерла, то ли от неожиданности, то ли от нахлынувших ощущений.
Внутренний дракон Венгерской Хвосторогой рвался наружу. Он знал, что нет силы, которая способна его сейчас остановить. В Гарри полыхал такой пожар, что Волан-де-Морт показался бы ему сопливым школьником. Он резко развернул Гермиону, ещё сильнее прижимая к себе, показывая всю мощь своего желания и накинулся на её губы. Он целовал её жадно, терзал рот своими губами, словно измученный жаждой в пустыне странник. Его страсть была на грани грубости, и ему казалось, что Гермиона сейчас испугается и оттолкнет его. Но вместо этого, она лишь прильнула ближе, покорно и с наслаждением впитывая его в себя до последней капли.
Они остановились, когда стало нечем дышать, и Гермиона слегка отвела голову назад, пытаясь восстановить дыхание. Её зрачки были расширены, губы опухли от его действий, а из идеальной прически выскочило несколько непослушных прядей.
— Я хочу тебя, — почти прорычал он, — ожидая пощечины, но вместо этого Гермиона притянула его лицо к себе и прислонилась к губам, требуя продолжить начатое.
Гарри мог поклясться чем угодно, что никогда так не хотел женщину. Никогда. Влечение к Гермионе превосходило все мыслимые и немыслимые грани и самые смелые желания. На этот раз оторваться друг от друга их заставили посторонние голоса. Кто-то шёл в сторону их беседки.