— Ю.П.! Опять скажут, что тень Высоцкого мне покоя не дает, что я его роли копирую, а вы еще из швейцеровского фильма музыку берете. Я предложил вставить голос Высоцкого из «Дон Гуана».
— Идея хорошая!
— Но мне нужен второй исполнитель. — Вспомнили абзац Бурякова.
— Но он явление в поэзии, а ты — в прозе.
— Зачем, Ю.П., вы вступаете в эту пошлую игру?
— Прости.
Оказывается, «оправдан» Павлик Морозов — не отменена статья о недоносительстве.
Все эти Проскурины, Алексеевы подводят базу, что Платонов — явление случайное, ничего не приносящее обществу. А Набоков вреден — обнажает уровень… Сразу становится понятно, кто есть кто.
Все в речах Любимова неслучайно. Он настаивает на своей точке. И отсчитывает эти точки с юности, под микрофон переосмысливает публично свои поступки, свою биографию, человеческую и художественную. «Сверхзадача — убедить себя. Нет другого хода. Искусство трудно — критика легка. Попробуй взять характерность».
26 марта. Воскресенье
Были на выставке Шемякина — это какой-то гигант невероятной силы, но мне не доступный.
А вечером я посмотрел «Интервенцию» и тоже порадовался. Нет, что-то в жизни сделано, кроме детей.
30 марта. Четверг
Любимов:
— Бабушка в католической вере, а мама по Старому Завету жила. Когда я прочитал и углубился в «Доктора Живаго», то понял, что я — христианин. И всем, даже жизнью, обязан христианству.
— Валерий! Тебе дополнительная нагрузка. Надо привлечь Ваньку, Леонида, людей, владеющих пером, — по мотивам «Записок покойного»; а у нас авторы — замечательные покойники: Булгаков, Трифонов, Абрамов.
— Олег Ефремов избегает меня, потому что писал: он не понимает, почему вокруг «Таганки» столько шума и восторгов.
Вот характер: ему Евг. Симонов плакался, интимные вещи рассказывал про жизнь свою и Театра Вахтангова, а Любимов — «по всему свету».
31 марта. Пятница
Любимов:
— Такое впечатление иногда, что наш народ махнул на себя рукой.
4 апреля. Вторник
Перед репетицией мини-собрание в комнате отдыха. Губенко заявил, что из-за саботажа трех ведущих артистов: Бортника, Золотухина и Демидовой — он вынужден оставить театр.
Любимов: «“Вишневый сад” — средний спектакль, без концепции, разрушающий эстетику данного театра, вредный». Разделил Бортника и Золотухина: «Он ведет репертуар и работает как лошадь».
Демидова попросила Н.Н. объяснить слово «саботаж». Ряд обвинений в адрес Демидовой, но это по-другому называется — саботаж есть саботаж.
В общем — тоска. И опять мой старый вопрос: зачем кокетничать с шапкой Мономаха? Ему хочется смыться из этого дерьма, но смыться так, чтобы обставить это причинами вескими, свалить все на обстоятельства. Это подло. 8-го собрание общее, скандальное, очевидно, Губенко будет ультимативное заявление делать.
У меня вообще какие-то резкие подозрения по сегодняшнему заявлению Николая. Такое у меня впечатление, что он снова решил с театром завязать. К тому же Филатов ему в том союзник. Мне кажется, во-первых, они не верят в шефа и в возрождение чего бы то ни было. Потенциала они не видят ни в Любимове (все его опыты за границей, судя по видео, не сулят ничего хорошего), ни в труппе.
Я не понимаю, куда клонит Коля? Выходит, Любимов берет театр, становится его руководителем — значит, ему возвращают гражданство!! А Коля умывает руки и хочет сделать это как можно скорее?! Ленька хочет ставить кино. Они, мне кажется, расстанутся с театром после «Маленьких трагедий». А Любимов заражен идеей «Театрального романа» на судьбе «Таганки».
7 апреля. Пятница
Любимов репетирует «Доброго». Замечательно.
30 апреля. Светлое воскресенье
Христово Воскресение!
Мы летим в Афины. Самолет выходит на взлетную полосу.
Губенко:
— Ты что, всю жизнь будешь посредником Бортника? Два дня ни Любимов, ни я не можем ему дозвониться. Сам он почему-то позвонить не может, то есть я знаю почему. Это ведь твоя инициатива, а не его.
Приедем с гастролей — будем разбираться с ним, чего сейчас говорить. А мне надо настроиться писать, писать, писать…