Тоже ясно, решила Зоранна, глядя на полулежащую среди пациентов госпиталя сестру. Виктор выговаривал Нэнси за то, что она отказывается носить противоварикозные чулки. Отечные, покрытые лиловыми пятнами щиколотки Нэнси походили на сардельки. Черт подери, подумала Зоранна.
«Жучок, — позвала она, — запроси медицинскую карту Нэнси Брим, девичья фамилия — Смоленская. С паролями я помогу».
«Сеть недоступна», — доложил Жучок.
«Обойди домашний комп. Подключись к общественному линку напрямую».
«Общественный линк недоступен».
Чушь какая-то… Если из лифта подключиться можно, почему отсюда нельзя? Или это жилище заколдовано? Оглядевшись, Зоранна попыталась понять, где в квартиру входит утилиткабель. Наверное, через санузел, там, где водопровод — ведь на кухне сервис-панелей точно нет. Прошмыгнув сквозь кровати в гостиной, Зоранна вошла в санузел и задвинула дверь. Она оказалась в крохотном кафельном склепе, уставленном морскими раковинами и корзинками с ароматизированным мылом — Нэнси пыталась создать атмосферу уюта. Шкафчик-аптечка был отведен под мужские туалетные принадлежности.
Этот обманщик просто-напросто завесил сервис-панель полотенцем! Хитрый замок панели был нейтрализован замысловатым приспособлением, к которому Зоранна решила не прикасаться.
– Виктор Воль вас пугает или возбуждает? — подал голос Жучок.
– Почему ты спрашиваешь, идиот?
– Когда он прикоснулся к вашей руке, уровень адреналина в крови резко повысился.
– Что-о? Ты и за моей биометрией теперь следишь?
– Моя задача — узна…
– Знаю, — отрезала Зоранна. — Твоя задача — узнать меня поближе. Упрямый маленький пройдоха, вот ты кто!
Отыскав в кармашке пояса ретранслятор для терминалов, она включила его в соответствующее гнездо на панели.
– Готово, вот мы и с доступом!
– Так точно, — отозвался Жучок. — Автодок требует пароли медицинской карты Нэнси.
– Отмени запрос. Это подождет.
– В справочной Башни Виктор Воль не значится.
– Так я и думала, — заметила Зоранна. — Выведи протоколы компа. Вместо экрана используй зеркало.
В зеркале появилась коммерческая страница домкомпа Нэнси. Просмотрев несколько меню, Зоранна не обнаружила ничего необычного, кроме записи о том, что полдюжины сообщений, которые она послала Нэнси, были просмотрены, но остались без ответа.
– Жучок, здесь что-то нечисто…
– Это не стандартные протоколы пользователя, — объявил Жучок. — Стандартные заблокированы. Все домашние кабели идут в обход
встроенного домкомпа и выводят на фальшивый домкомп.
– Фальшивый? — переспросила Зоранна. — Та-ак, уже интересно. — Сервис-панель выглядела довольно-таки невинно: ни тебе лишних проводов, отходящих вбок, ни оптических ретрансляторов. — Процессор можешь найти?
– Он находится в полуметре от вас, справа, на уровне вашего бедра. И действительно, под раковиной обнаружилось дешевенькое устройство в форме блюдца.
– Наверное, в тебе живет душа инженера-электронщика, — прокомментировала Зоранна. — Я бы в жизни не смогла добиться от Гончика того, что ты сейчас сделал. Ну ладно, расскажи мне о голотрансляциях в комнатах.
– В фальшивом домкомпе базируется частная сеть связи, именуемая «Госпиталь Камилла Лелийского». Я усматриваю незаконное использование 203-го канала Тэ-Эс-Эн.
Круглосуточный футбольный канал. Зоранна была восхищена. На свою «левую» телекоммуникационную сеть Виктор — кто ж еще, как не Виктор? — ни гроша не тратил, если не считать абонентской платы за прием одного-единственного коммерческого канала. Счетчики, на которые Зоранна обратила внимание, показывали не расходы ее сестры, а суммы гонораров, которые Виктор брал со своих больных клиентов.
– Жучок, ты можешь вычислить, сколько «Госпиталь Камилла…» зарабатывает в среднем за день?
– 45 кредиток в день.
Негусто. В два раза больше зарплаты парикмахера — или учителя танцев. Риск явно не оправдывается.
– На что идут доходы?
– Я не располагаю субрутиной для отслеживания финансовых операций.
Проклятье, подумала Зоранна, зря с собой Гончика не взяла.
– Можешь сказать, на кого зарегистрирован госпиталь?
– На госпожу Нэнси Брим.
– Чего и следовало ожидать, — протянула Зоранна, вынимая ретранслятор из гнезда. Если афера раскроется, отдуваться придется ее сестре. Вначале Зоранна решила по душам поговорить с Виктором, но выйдя из санузла, услышала, как он невинно распевает на кухне песенки из видеофильмов, и отказалась от своего намерения. Покосившись на кровать Нэнси, она задумалась, каково делить такое узкое ложе с плечистым мужчиной. И решила повнимательнее разобраться в
деле, прежде чем разоблачать Виктора.
– Жучок, попробуй-ка скачать и проинсталлировать следящие рутины Гончика из моей библиотеки прикладных систем.
Виктор стоял у кухонной раковины — мыл посуду. В гостиной тихонько похрапывала Нэнси. Точнее, это был не храп, а какая-то дребезжащая одышка — симптом застойных явлений в легких. Губы у Нэнси были синеватые: кислородное голодание. Почти как у их матери за день до смерти, вспомнила Зоранна. У матери было кровоизлияние в мозг (слабые стенки артерий — вот наша подлинная семейная реликвия, подумалось Зоранне). Она прожила еще некоторое время: полубезумная, ослабшая, жалкая. Мать не выпускала из рук короткой бамбуковой трости с обломанным кончиком. Обломанным кончиком она чесала спину и ноги, ровным — набирала номера на старинном дисковом телефоне, а еще махала тростью, бичуя свою злую судьбу. Самая младшая из детей, Нэнси, училась тогда в педагогическом колледже — но взяла академический отпуск, чтобы ухаживать за матерью. Зоранна, старшая, уже работала на Западном побережье. Она умудрилась не появляться дома, пока мать не впала в кому. Теперь же, спустя многие годы, Зоранну мучила совесть за то, что она оставила мать в беде.
На потолке кто-то зашелся в припадке кашля. Зоранна обратила внимание, что большинство больных пристально глядело на нее: кто с открытой враждебностью, кто просто с досадой. Очевидно, они ревновали Нэнси к ней.
Нэнси перестала храпеть и открыла глаза. Сестры молча переглянулись. Виктор стоял у раковины, вытирая руки полотенцем — и тоже смотрел в их сторону.
– Я сейчас же закажу номер в клинике Стронмейера в Козумеле, — произнесла наконец Зоранна, — и ты поедешь со мной.
– Виктор, — сказала Нэнси, игнорируя сестру, — сходи к Джефферсонам, милый, попроси у них раскладушку. — Держась за «ходунки», Нэнси поднялась на ноги. — Пожалуйста, извини меня. Зо, но сейчас мне нужно поспать.
Она укатила в спальню и закрыла за собой дверь.
Виктор повесил полотенце на крючок.
– Сейчас принесу раскладушку, — объявил он.
– Не беспокойтесь, — сказала Зоранна. Для нее, привыкшей к времени Западного побережья, час был еще ранний. Кроме того, она не
намеревалась ночевать в одной комнате с умирающими. — Я закажу по компу гостиничный номер наверху.
– Позвольте мне, — галантно предложил Виктор и отдал нужные команды. Он проводил Зоранну в «Холидэй-Инн» на 400-м этаже. Чтобы попасть туда, им пришлось трижды пересаживаться с лифта на лифт. Они шли в молчании по коридорам, устланным мягкими коврами. Остановившись перед дверью ее номера, Виктор взял Зоранну за руку. Как и в первый раз, она ощутила упоительный страх.
– Зо, — произнес он, — милости просим к нам завтра на торжественный завтрак. Вы любите бельгийские вафли?