— Уже сказала, следы она видела только один раз.
— Вещи-то хоть все целы? Кто-то, понимаешь, ходит тут, как у себя дома…
— Насчет этого не волнуйся, все на месте, — заверила Ольга Владимировна. — Нигде ничего не пропало.
— А охрана, значит, в это время спала?
— С улицы в дом точно никто войти не мог, — заступилась за молодых сторожей Надя Щукина. — В последние дни часто снег шел, во дворе никаких следов не было, только наши. Все двери я лично запирала, и потом еще раз проверила.
Ярыжский подобрел:
— А между прочим, сантехника вы не вызвали? Нашего. Может, тот хваленый итальянский унитаз еще и протекает? А?
Но Ольга Владимировна была настроена до конца поддерживать мистическую версию непонятных происшествий:
— Поверь, нечего иронизировать. Техника работает отлично. Большей частью. Днем. Сантехник не виноват, это дом… Здесь что-то нехорошее. Старые дома, поверь, всегда несут на себе отпечаток жизни бывших хозяев. Их ауру, их… Ну, не знаю. Можешь смеяться, но и академики признают, что иногда астральные тела существуют отдельно от людей. И тогда возможны любые фантастические явления. Надя, скажи ты.
Надежда взялась за ручку передвижного столика:
— Я никогда в такие вещи не верила. Но и нормальных объяснений найти не могу. Все это нелогично и нерационально. Тимофеевна говорит: призраки. Здесь и при немцах что-то такое видели и слышали. Призраки оккупантов перебили.
— Точно — призраки?
— Не знаю. Может, и партизаны.
Ярыжский засунул мизинец в левое ухо и энергично там почесал.
— Сантехник был?
— Сегодня утром, — выдохнула Ольга Владимировна.
— И вчера, и позавчера, — добавила Щукина.
— И что?
— Ничего, все исправно. Мы вместе проверяли: к Семенычу претензий нет.
— А другие унитазы? Они ж все от одной фирмы.
— Другие работают, как часы.
— Как часы, хе-хе, — Ярыжский встал и похлопал себя по добротному животу:
— Ну, хорошо. Я теперь дома чаще буду бывать, по крайней мере, ночевать обязательно постараюсь. Может, тоже что-то услышу. На итальянском, хе-хе.
В этот момент на втором этаже громыхнуло.
Кирилл Иванович первым выскочил из зала и бросился наверх, больно стукнувшись коленом о большой низкий стол и едва не перевернув столик на колесах. Еще на лестнице услышал: кто-то спускает воду. В его личном туалете! Куда войти можно только через кабинет!
Влетел туда запыхавшийся, сердитый.
Никого.
Спрятанный в бордовокафельной стене бачок с шумом наполнялся водой. В долгом бульканье время от времени довольно явственно можно было разобрать отдельные слова: «…шой вред… преступни… государ…»
— Ну, что я говорила! — победоносно появилась за его спиной Ольга Владимировна. — Посмотри в библиотеке — стул упал. И лежит. И никого! Ну? Понял теперь?
Муж отстранил ее с дороги одной рукой, будто неодушевленный предмет, и решительным шагом направился в домашнюю библиотеку, расположенную рядом, за стеной кабинета.
Стул лежал прямо на проходе, будто кто-то уронил его в спешке. Замечательный стул, новый, с обитой шелком овальной спинкой и гнутыми ножками. Сделанный на заказ по чертежам модного дизайнера. В стиле ампир.
Хозяин обвел помещение бешеным взглядом:
— Ну… Стерва! Попадись только! Капец будет! На хрена мне это надо!
И полез в карман за телефоном — вызывать охранника.
Пока он, торопливо маршируя по лестницам и комнатам и визуально обследуя их, по мобильному приказывал сторожу еще раз обойти вокруг дома и осмотреть следы, экономка подняла и поставила на место стул. Подровняла несколько книг, корешки которых небрежно высунулись из аккуратного строя. Сняла с большого декоративного глобуса криво прилепленный кем-то бледно-зеленый стикер. На нем небрежным почерком было написано: «Мир огромен, но ты не спрячешься нигде». Надя сравнила листочек с теми, что, склеенные между собой, лежали возле компьютера: да, отсюда. И, похоже, писали этой ручкой, которую забыли вернуть в подставку. Она спрятала стикер в карман фартука и задумалась. Потом медленно вышла в зал и неторопливо стала спускаться к кухне.
Ярыжский уже закончил свой торопливый обход и, остановившись в столовой, тихо спросил вошедшую следом супругу:
— Ты уверена, что это не шуточки кого-то из обслуги?
Она развела руками:
— Но никого ж поблизости не было.
— А Алинка где?
— Я ее сегодня пораньше отпустила. У ее какого-то приятеля день рождения.
— Ты приглядывай за ними… Не нравится мне все это.
— А мне больше, чем не нравится. Мне страшно.