После трапезы брат бека со своими друзьями срочно отправился в путь, а Чули-бобо на радостях, созвав сыновей, зарезал лучшего барана, чтобы угостить дорогих гостей. Ученики, не мешкая, принялись за дело: они-то понимали, сколь ответственно дело, за которое они берутся; один засел за бумаги и чертежи, другой отправился знакомиться с местностью, третий взял на себя измерение пространства водоема.
Обескураженная Бадия, которой не терпелось поскорее добраться до Бухары, грустно глядела на отца.
— Вы это твердо решили, отец? — осмелилась она спросить.
— Да, дочка, решил твердо. Иначе нельзя. Это богоугодное дело.
— Но ведь вы же нездоровы!
— А без работы мне еще хуже. Излечусь здесь на воздухе.
— А как же быть с арбакешей?
— Он согласен. Я договорился с ним. А ты ведь моя дочь, и я подумал, что ты тоже согласишься.
Бадия промолчала. Чувствовалось, что она отнюдь не в восторге от отцовской затеи. Но что поделаешь со своенравным и упрямым стариком, который считал свою работу важнее всего на свете.
Огорчило решение зодчего и Зульфикара. Он мечтал поскорее попасть домой, обнять отца и мать, надеялся, что родители с почестями встретят зодчего. Никто, думалось ему, не станет теперь чинить препятствий, он устроит свадьбу и женится на Бадие.
— Отец хочет остаться здесь, — обратилась Бадия к Харунбеку. — Надумал строить водоем. Как вы к этому относитесь?
— Ваш отец благороднейший человек и бесценный мастер. Всю свою жизнь он трудился, делал все, что мог, для людей. Верен он себе и сейчас. Ведь не каждому по плечу такая работа, за которую он взялся.
Бадия промолчала.
— А вы уедете, покинете нас?
— Нет, не уеду. И вас не покину.
— Спасибо за вашу преданность, — шепнула Бадия, поняв, что вопросов больше задавать не следует.
А Зульфикар, ничего не знавший о разговоре Бадии с Харунбеком, в свою очередь обратился к нему:
— Наш устад хочет задержаться здесь на месяц-другой. Вы, конечно, покинете нас?
— Уважаемый господин Шаши, свое мнение я уже высказал вашей невесте, госпоже Бадие.
— Рыть землю предоставьте вот этим молодцам, — предложил молодой чабан, указывая на братьев — в этом деле нет им равных. А кто, вы думаете, вырыл этот колодец? Они!
. — Если дать им волю, так они здесь всю землю переворошат, — с улыбкой сказал Чули-бобо. — Даже сусликам и кротам за ними не угнаться.
— Что верно, то верно, — засмеялся один из братьев, которого прозвали «кротом», так как от рождения один глаз был у него прищурен. — Но есть и такие, которые и по нужде побегут к колодцу, — добавил он.
— Полегче, полегче, — строго заметил Чули-бобо.
— Да что говорить, — продолжал шутник, — страда ем мы одним недугом — справляемся вдесятером с четырьмястами баранами, а вот поладить между собой не можем. Наше счастье, что живет среди нас Чули-бобо.
— А вы полегче насчет слепых кротов, — сказал Зульфикар. — Такие шуточки могут и нас задеть.
Заврак Нишапури взглянул на Зульфикара и перевел взгляд на улыбающуюся Бадию.
— И мы от вас не отстанем, — сказал он, — на восемнадцать присутствующих здесь не хватает только полтора глаза да половинки ума.
Все весело рассмеялись.
— Да это не мои слова, — заметил Заврак и кивнул на Зульфикара. — Их провозгласил «глашатай Бухары».
Снова раздался взрыв смеха — «глашатаями Бухары» обыкновенно называли особенно крикливых ослов, — Вы, оказывается, тоже шутник, — сказал Чули-бобо. — А я-то думал, только наши чабаны дерзки на язык, если к слову придется, родного отца не пощадят.
Зодчий, долго хранивший молчание, взглянул на Чули-бобо:
— А где будем брать песок?
— Да ведь кругом пески.
— Этот как раз и не годится.
— Почему?
— Нужен речной песок.
— Будем возить из Касана и Кашкадарьи, — А дожди еще не скоро начнутся?
— Эге, время еще есть. Здесь у нас не то что в Самарканде, дождей выпадает мало…
— Ну ладно, утром, благословясь, начнем…
— Дай вам бог здоровья, — сказал Чули-бобо, и глаза его заблестели от радости. — А от бека не будем ждать вестей?
— Вести от бека будут. Он ведь сам меня просил об этом. Самое главное, чтобы его высочество бек вовремя обеспечил нас материалом да людей дал в подмогу. Тогда дела пойдут на лад.
На следующее утро зодчий с учениками отправился к ручью, где было намечено сооружение водоема. А Чули-бобо вместе с сыном стояли над связанным бараном, ожидая зодчего., — Дайте свое благословление, — попросил он зодчего и молитвенно сложил ладони.