И вдруг он увидел вдали караван верблюдов, услышал звон колокольчиков.
«Караван с юга, он направляется в Бухару», — подумалось зодчему. Не сходя с места, он подсчитал: сорок верблюдов… На них ящики кубической формы — каджава, полные товаров. Зодчий долго глядел вслед каравану — он идет в родную его Бухару. Возможно, это караван из Хорасана? И снова он вспомнил сына, своего дорогого мальчика, так рано покинувшего этот мир. Его сын был в группе хуруфитов, хотел бороться против тимуридов. А дочь его Бадия ходит в юношеской одежде, не расстается с кинжалом. Странно, что именно у него такие дети. Будь он из семьи полководца или военачальника, ничего удивительного тут не было бы, но ведь сам-то он смирный и тихий человек, в жизни не державший в руке сабли, весь свой век проведший среди книг и чертежей, строивший здания, преданный одному лишь созиданию, а вырастил неожиданно для себя смелых и отважных бойцов. Сейчас зодчий был подобен Синдбаду Мореходу, плывущему на обломках судна по бурному морю, — и не может он пристать ни к одному берегу — в той стороне Герат, в другой — Бухара, а он носится среди бушующих волн, не в силах совладать со стихией.
Солнце расплывалось над горизонтом. Зодчий медленно спустился с холма и подошел к колодцу, где готовили место для фундамента. Подошел и Чули-бобо. Женщины уже приготовили пищу и расстилали дастарханы. И еще через полчаса люди, подкрепившись, приступили к работе.
А уже на третий день из города в помощь зодчему бек прислал еще пятнадцать человек. Напротив домиков Чули-бобо разбили несколько шатров. Глухую и мертвую степь оживили людские голоса. А на четвертый день из города прибыл и сам бек. Учтиво поговорив с зодчим, обошел место работ, вытащил из-за пазухи проект, посланный ему зодчим, развернул его и важно заявил:
— Мы считаем, что все здесь правильно.
Зульфикар, Заврак и Гаввас попросили зодчего самолично заложить два ряда кирпичей, что он и сделал ловко, быстро, красиво, просто глаз не оторвешь. За зодчим взялись класть кирпичи уста Абид и Зульфикар. Им навстречу двинулись Гаввас и уста Худайберган, а Заврак и сам зодчий, сменяя друг друга, то клали кирпич, то мешали раствор. Картина была поистине великолепной, однако бек не слишком долго любовался ею, спешные дела призывали его в город.
Караван, который зодчий увидел нынче поутру с холма, приблизился лишь к полудню и, свернув с торной дороги на Бухару, направился к месту стройки. Остановившись неподалеку всего на несколько минут и выгрузив несколько человек с поклажей, он двинулся дальше. Один из прибывших — плотный человек средних лет, оставив свой скарб, вдруг бросился к зодчему с широко открытыми объятиями и тут же кончиком поясного платка утер набежавшие на глаза слезы.
— Господи, да уж не Хасанбек ли это? — радостно воскликнул зодчий. — Да каким это счастливым ветром вас сюда занесло? Господи боже мой, все ли Живы-здоровы, дорогой мой Хасанбек?
— Благодарствуйте, зодчий, благодарствуйте, все у нас в порядке, все здоровы.
Подошли еще трое путников — двое из них тоже обняли зодчего, а к третьему зодчий бросился сам и крепко прижал его к груди. Это был Абуали — друг Низамеддина, с которым они вместе участвовали в Ферганском походе. Двое других — мастер Хасанбек и гончар Абуталиб — стояли рядом и растроганно глядели, как горячо обнимает зодчий друга своего сына.
— Вот счастливый день! — повторял зодчий. — Да будет благословен этот час. Как же случилось, что вы оказались здесь? Какие добрые духи занесли сюда этот караван?
Подошли и ученики. Они только диву давались. Чули-бобо, Заврак, Гаввас и Зульфикар радостно пожимали руки уста Хасанбеку и гончару Абуталибу, обнимали их как родных и все удивлялись, каким это чудом они проведали об их местопребывании и как очутились здесь, в этих забытых богом местах.
Только что явившийся из Караташа с полной арбой камней Харунбек так и застыл, растерянно глядя на старых знакомцев, и радостно заулыбался им.
— Говорят, язык и до Мекки доведет. Вот мы и выехали с караваном в Бухару, а в Карши разыскали дом старого своего друга, мастера Абида. Его дети и рассказали нам, что господин зодчий из Герата здесь с семьей и что находится сейчас в Ходжа Мубораке. И как птенцы летят за своей матерью, так и мы полетели сюда. А несколько дней назад с караваном, идущим в Самарканд, отбыли из Герата и господин Джафар Табризи и несколько каллиграфов. А еще за неделю до этого старый мастер Джорджи тоже отправился в Самарканд к своим скитальцам-сородичам христианам. Очень много доброго говорил о вас. Все вспоминал вашу доброту.