– Допустим, ты действительно всего лишь притворился им. Но твой голос звучал точно так же. И где ты взял маску и сам костюм?
Меня поддерживает второй Бёрк, чувствуя перевес в свою сторону:
– Именно. Только у Высшего имеется доступ к этому.
Первый Бёрк с яростью в глазах смотрит на второго, но при этом кажется, что он вовсе не хочет нападать на другого, будто его что-то останавливает или удерживает. Он поворачивает голову в мою сторону, настороженно взглянув на кончик меча, с которого трепещет золотистое пламя.
– Я не хочу, чтобы ты знал, Эндрю, но выбора у меня снова нет. Кем бы ты меня не посчитал, ты окажешься прав. Я не Высший, а его… – в этот момент в его металлической руке вспыхивает пламя. Тёмно-зелёного цвета.
Второй больше не медлит.
Его огонь, полыхающий ярко-оранжевым цветом, сбивает с ног первого, а в это время второй создаёт лук и стреляет прямо в грудь противнику. Первый Бёрк отражает стрелу взмахом пламени, всё ещё зелёного. И если верить его выражению лица, то он удивлён не меньше, чем я. Другой Бёрк не даёт ему и слова вымолвить своими бесконечными атаками. Они в точности совпадают с теми, что присуще настоящему мистеру Бёрку.
Первый, как и в бое со мной, только защищается, изредка нападая по-настоящему. Он отражает пламя либо стенами, либо взмахами рук. Однако успевает он в последний момент или же просто делает вид. Если это Высший, то второй вариант очень даже возможен. Пытается вызвать жалость и сочувствие, но очередное возгорание зелёного пламени не оставляет во мне ни каплю сомнения.
Это и есть Высший.
– Эндрю, в сторону! – приказывает мне второй Бёрк, и пламя первого чуть не летит в меня, однако я вовремя отскакиваю.
Я, не думая, кидаю свой меч настоящему Бёрку, и тот без проблем ловит его. Я же призываю стихии, а именно воду, самую эффективную из всех четырёх против пламени.
Оба Бёрка с интересом отмечают появившееся водные лезвия, которые я бросаю в первого. Тот уворачивается, и бритвы врезаются в стены и колоны, оставляя внушительные полосы.
Первый Бёрк призывает огненный меч, такой же зелёный. Он парирует все удары, что наносит второй Бёрк, движения которого точны настолько, что даже не к чему придраться. Мне всегда казалось, что Бёрк дерётся идеально, но не настолько.
Второй будто знает каждый шаг первого.
И почему я замечаю это только сейчас?
Первый Бёрк падает на спину, а остриё моего меча, что держит второй, упирается в его горло.
– Стой! – останавливаю я его, подойдя ближе.
Первый смотрит на меня с надеждой. А второй – с пониманием.
– Ты прав, Эндрю. Это должен сделать ты, – он передаёт мне меч, и, как ни странно, я беру его. – Именно ты достоин этого. Сделай это. Избавь мир от Высшего.
Я смотрю на лезвие меча, в котором видно моё отражение. Отчаяние, непонимание происходящего, тревога, что совершу очередную ошибку, – всё это читается у меня на лице. Я перевожу взгляд на того Бёрка, который лежит на полу, тяжело дыша. Он смотрит лишь на меня, и на этот раз в его глазах лишь гнетущая пустота и принятие. Принятие собственной смерти.
– Услышь собственное сердце. Чувства никогда не подведут, – просит он. И я понимаю: Бёрк примет любой мой выбор.
Я снова смотрю на меч, будто вижу его впервые. И поднимаю глаза на второго Бёрка.
– Николас Бёрк никогда бы не попросил меня убить кого-либо. Даже Высшего.
Я бы вонзил клинок в тело второго Бёрка, однако тот хватает лезвие одной рукой, закованной в каменную перчатку. Меч входит в каменную поверхность, но не причиняет никакого вреда Высшему. Да тот даже не напрягается, когда я сильней надавливаю.
Ну конечно. Сверхсила Овна.
Высший выбивает меч у меня из рук, и он с лязгом летит в сторону. Я пячусь назад, пытаясь призвать хоть одну из стихий, но абсолютно каждая отказывается отвечать мне хотя бы какой-то искрой энергии. Даже тьма, даже способности Стрельца. Я совершенно безоружен перед Высшим.
Бёрк – настоящий Бёрк – поднимается, держась за стену, и пытается мне помочь, разжигая огонь, однако Высший едва одаривает его взглядом и отбрасывает ветром в сторону. Я же лихорадочно придумываю способ как добраться до меча, который лежит всего в метре от меня. Мне лишь нужно отвлечь его от себя, мне хватит одной секунды. Вот только всё внимание Высшего приковано ко мне.
– Знаешь, Эндрю, я действительно поверил, что ты сможешь убить своего старого и доброго директора, – монотонно протягивает он уже своим истинным голосом, снимая очки и ломая их на две части. – Тебя оказалось так легко обмануть, хотя раньше ты был более предусмотрительней. Похоже, два месяца серьёзно помотали тебя. Но хотя бы не до такой степени, как ту несчастную нимфу. Это было бы… прискорбно.
Ногти Высшего преобразуются в острые когти, который в два раза длинней, чем у моего друга. А может даже и в три. Рана на плече тут же откликается тупой болью, как и почти все шрамы на теле. Однако те полностью зажили, оставив после себя бледные полосы. А вот по плечу и груди начинает стекать кровь.
Мысли кружатся в беспорядочном хаосе, пока до них не начинают доходить холодные прикосновения и загробный шёпот. Я кричу и падаю от неожиданной резкой боли. На этот раз когти Высшего впиваются не только в мои мысли, но в сам череп. Голова разрывается, точно вот-вот взорвётся. Я не чувствую, не слышу и не вижу собственные мысли. Высший отбрасывает их подальше от меня и переламывает на части, точно ненужный мусор. Он заходит в самую глубь, не давая мне ни единой возможности вырваться из его хватки.
Снова пустая темнота. Я едва дышу, хотя воздух иглами впивается в воздух. Я кое-как встаю, но под собой ничего не чувствую. Тут кто-то тонко зовёт меня по имени:
– Эндрю.
Я узнаю её и оборачиваюсь.
Тонкую шею Адены сжимает Высший одной лишь рукой, которая на этот раз оказывается металлической. К нему так же вернулись и балахон, и ненавистная мной маска. Яркие глаза Адены наполнены слезами, но она не решается даже вдохнуть или всхлипнуть. Когти Высшего уже вошли в её шею, по который стекают мелкие капли крови. Второй рукой Высший проводит по её лицу, от чего маленькая нимфа сжимается.
– Ты только посмотри на неё. Такая маленькая, хрупкая, неопытная. Разве столь прекрасное создание не заслуживает пожить подольше? Хотя бы окончить школу, стать настоящей всесильной нимфой? Она же заслуживает всего этого, не так ли?
– Отпусти её, – тихо прошу я.
– Зачем? – искренне удивляется Высший. – Она ведь и так мертва. Конечно, не самая лучшая смерть для нимфы – погибнуть смертной. Да и ещё от руки дефекта. Да ещё и по вине того, к кому доверия было больше, чем к себе.
Я не отвечаю, ибо знаю, что это действительно так. Адена погибла по моей вине, я никак ей не помог, хотя мог защитить. Она лишилась сил, она была беззащитна. В отличие от меня. Если бы я сразу велел ей бежать, то вряд ли бы Сафина настигла её.
– Я ведь предупреждал тебя, Эндрю, – ласково говорит Высший. – Ты не поможешь своим друзьям, разве что принесёшь им смерть. И Адена, – он проводит когтём по контору её лица, – всего на всего стала первой. Даже интересно, кто окажется вторым, третьим, четвёртым и так далее.
– Чего ты хочешь от меня? – не выдерживаю я. – Я знаю про Горниот и знаю отведённую мне роль! Я знаю оба пророчества, знаю, что ты намерен сделать! И если ты оставишь моих близких в покое, я помогу тебе.
Высший отдаляет вторую руку от лица дрожащей Адены, однако не убирает когти из её шеи. Он наклоняет голову, совсем как птица, разглядывающая удивительную для неё диковинку. Не говоря ни слова, Высший вонзает руку прямо в грудь маленькой нимфы, проникая вглубь её тела, и вырывает ей сердце. И бросает его мне под ноги.
– Поздравляю, Эндрю. Теперь ты сам веришь в собственную ложь.
Дальше я падаю во тьму. Высший и Адена с вырванным сердцем остаются где-то далеко, однако смех моего врага пульсирует в висках. Он вновь управляет моим сознанием, а я так просто позволяю ему это. Снова.