Тут меня резко кто-то выдёргивает, и на этот раз под ногами ощутимо чувствуется твёрдая земля. Я чуть не падаю на колени, как меня придерживает Бёрк, стоящий рядом со мной. Выглядит он ещё хуже меня: бледный, с опухшими глазами, с испариной на лбу и посиневшими губами. Он и сам едва держится, причём его ладонь прижата к левому боку, и я замечаю выступившую кровь.
– Сэр.
– Пустяки, – отмахивается тот. – Высший скоро узнает о моём присутствии в твоём сознании. И заставит тебя убрать меня отсюда.
– О чём вы? – Бёрк чуть не валится с ног, но я вовремя ловлю его.
– А вот теперь действительно выслушай меня. Твоё сознание – это только твоё сознание. Твои мысли принадлежат только тебе. И как бы силён не был Высший, здесь, в своей голове, ты сильней. Не давай ему управлять твоим сознанием. Вытесни его.
– Но как?
– У всех двенадцати Знаков существуют ещё и дополнительные способности. Так вот, у Стрельцов – это чтение мыслей, вхождение в чужой разум, управление им. Времени на обучение у тебя нет, но тебе повезло: сейчас ты в своей башке, где именно ты и хозяин. Здесь твои силы никто не заблокирует, если ты сам этого не позволишь.
Я киваю, пусть и не до конца всё понял. Но Бёрк прав: времени у меня нет. И раз я величайший Стрелец своего поколения, то овладеть очередной способностью легче лёгкого. Даже если сейчас мне нужно сразиться против Высшего, который уже здесь.
– На это даже жалко смотреть, – произносит он, обращаясь скорей к Бёрку, чем ко мне. – Я дал тебе столько возможностей, каждый раз принимал тебя, несмотря ни на что. И этим ты мне заплатил, Николас.
– Я лишь слепо шёл за тобой. И заплатил тем, что ты заслуживаешь на самом деле, – Бёрк выравнивается, однако руку от раны не убирает.
Я в это время пытаюсь сосредоточиться. В конце концов, это действительно моё сознание, в котором я могу делать всё, что захочу. И только я могу им управлять, а не Высший или кто-либо другой.
Внутри я чувствую знакомый жар, следующий за мной всю жизнь. А вместе с ним появляется и спокойность воды, бойкость земли и плавность воздуха. Что-то тёмное пролетает вместе с ними, но я не цепляюсь за это, хотя поток оказывается очень мощным.
Я выбрасываю руку, и в Высшего летит мощный заряд пламени, разбивающийся на четыре, три из которых преобразуется в остальные стихии, и все сливаются в единый поток. Высший едва успевает среагировать и пытается заблокировать меня, я даже начинаю чувствовать пустоту, но противлюсь ей. Бёрку становится совсем плохо, похоже, Высший действительно пытается заблокировать его и убрать из моего сознания. Тогда я смело выхожу вперёд, загородив директора, и сплетаю лук.
– Это даже интересно.
Высший щёлкает пальцами, и окружающий мир вокруг начинает меняться. Я узнаю арену, только она оказывается полуразрушенной. На трибунах горит пламя, вместо песка лишь твёрдая земля, покрытая трещинами, а воздух наполнен гнилью и мертвечиной. В трещины земли течёт кровь, словно стремительная река. Трупов я пока не вижу. А Бёрк и вовсе пропал.
Я натягиваю тетиву, выпуская стрелу, состоящую из четырёх стихий. Она взрывается уже в полёте, но так и задумано: сначала летящей волной вспыхивает пламя, после чего следует целый град камней, дальше идёт небольшой ураган, а завершает всё поток острых льдин. Я абсолютно уверен, что Высший попал под весь обстрел, однако тот выходит из поднявшегося облака пыли целым и невредимым, лишь стряхивая пепел с плеч.
– Отличная попытка, – оценивает он. – Однако теперь мой ход.
Его молния чуть не поджаривает меня до хрустящей корочки. Он ударяет меня прямо в челюсть, и я падаю на выжженную землю и тут же получаю удар в живот. Он берёт меня за шею, подняв, как беспомощного котёнка, и швыряет в сторону. Ловит меня копия Высшего, оказавшееся сзади, и сжимает мою руку так сильно, что слышится неприятный хруст, и я коротко вскрикиваю. Настоящий Высший оказывается невидимым и, незаметно подойдя, когтями рассекает мне грудную клетку.
Я пытаюсь что-то придумать, но всё кажется безнадёжным. Даже если это и мой разум, то Высший всё равно сильней. Я даже не могу управлять собственными мыслями.
Я снова лечу во тьму, но на этот раз приземляюсь гораздо быстрей, но больней. Я едва встаю на одно колено, понимая, что вторая нога сломана, как и правая рука. Вероятней всего, в реальности мои конечности абсолютно в норме, но не здесь. Я сжимаю глаза, пытаясь это контролировать, и боль действительно отступает, однако возвращается с треском зелёного пламени Высшего.
– Ты же не думаешь, что сможешь победить меня даже здесь, в своём сознании? Нет, Эндрю, для этого ты слишком слаб. Ты не можешь разобраться со своими мыслями, чувствами, решениями. Ты уже давно не веришь в самого себя. Ты давно остался совершенно один. А одиночество так ослабляет.
Я пытаюсь не слушать его, а концентрируюсь на том, как выбраться отсюда и выкинуть Высшего из своей головы. Я должен это сделать не только ради небольшой, но первой победы над Высшим. Я должен это сделать ради Эшли, которая верит в меня до сих пор.
Высший будто понимает, что я сосредоточился именно на Эшли, чтобы найти верный путь.
– Надо же, – произносит он. – Ты так и не отпустил её. Даже наоборот, принял запретный плод. Как жаль, что она не испытывает того же.
В этот момент я оказываюсь в небольшой комнате. Кажется, что это момент из прошлого, но не такого уж и далёкого. Высший величаво стоит, свысока смотря на сидящую на кровати Эшли. Её руки полностью перевязаны бинтами, а глаза устремлены в пол. Голос звучит уверенно:
– Отныне я на вашей стороне, господин Высший. Змееносец – вот истинное зло. Я ошибалась, слепо веря в него. Думаю, раз он заодно с огненной нимфой, то ему ничего не стоило послать за мной водного. Прошу простить меня и принять. Теперь я понимаю, что Змееносец хочет войны, хочет крови. Он действительно монстр.
Я замираю, чувствуя, как слова каждым своим звуком входят в сердце, прямо в самую его глубь. Они пульсируют в ушах, снова и снова всплывают в голове. Каждое слово подобно бензопиле, что лезвием вонзается внутрь.
Дальше только хуже. На этот раз я в кабинете Высшего, но самого его здесь уже нет. Однако есть Бёрк, а рядом с ним Эшли.
– Кое-кто хорошо отзывался о тебе, – говорит она.
– А что ты сама думаешь о нём? – интересуется Бёрк.
Эшли мешкает, но в конце концов произносит:
– Он не заслуживает места в этом мире. Он лжец и трус, раз скрывал свою чудовищную сущность столько лет. Без него точно будет лучше, ведь всё, чего он достоин, так это смерть. Не быстрая, а довольно-таки мучительная. Чтобы прочувствовал всю боль, которую он когда-либо причинил. Он не заслуживает ничьей любви.
Она не могла сказать это. Она… Она солгала. Что в этом случае, что и в том.
– Как видишь, – я снова оказываюсь в тёмной пустоши рядом с Высшим, – она не испытывает того же, что и ты.
– Ложь.
– Ты сам в это не веришь. В отличие от тебя, Эшли понимает, что к чему. И ей известна выгода каждой из сторон.
Тогда бы она не пришла ко мне, не сообщила бы обо всём плане Высшего. Она искренне переживала и за меня, и за Адену. Еле сдержала слёзы, ибо не хотела показывать их. И наш поцелуй… Нет, он не мог быть фальшивкой.
Я выдыхаю. Тихо, медленно, размерено. И поднимаюсь.
– Ты не знаешь её.
И пусть говорю я шёпотом, однако он оказывается громче и сильней любого крика. Темнота рушится, боль в руке и ноге отступает, кажется, что даже кости срослись. А я вновь оказываюсь в реальности, где в меня тут же летит теневой разрез.
Я отскакиваю, и на полу остаётся внушительная трещина. Глазами нахожу Бёрка, который вот-вот потеряет сознание – в его бок вколот металлический обломок.
Высший – в обличие Бёрка – бросает в меня молнию, но я защищаюсь с помощью воздушного щита. Тогда он пулей подбегает ко мне, припечатав к стене и сомкнув когти на шее. Я хриплю, задыхаясь, а Высший отрывает меня от пола, подняв вверх.
– Я ведь могу перейти к более жестоким методам, Эндрю. И я дойду до крайности, пока ты наконец не присоединишься ко мне. Точнее, не захочешь этого. Чтобы ты не говорил, сейчас ты противишься этому. Но настанет момент, когда ты действительно сдашься и другого выхода у тебя не будет. Я дождусь этого, я приближу этот час. Поэтому поглядывай на часы почаще. Обратный отсчёт может начаться в любую секунду.