— Мамочка! Если сейчас ты слушаешь меня через сферограмму, значит из Лабиринта я не вышла...
Я с силой прикусила костяшку пальца. В глазах подозрительно защипало.
— Я знаю, ты была против Лабиринта и моего испытания, но я… Я должна была испытать свою удачу и использовать шанс, хотя бы самый малюсенький, чтобы стать здоровой! Я понимаю, почему вы с папенькой от меня скрывали — мне осталось жить меньше года. Да, я знаю это… я подслушала ваш разговор с каиром Армином. Да я и сама чувствую, как утекает из меня жизнь…
Изображение всколыхнулось. Девочка приложила руки к голове, и гримаса страдания исказила бледное худенькое личико.
— Эти головные боли… нет сил терпеть… И мне уже не помогают чудесные настойки и снадобья виров Сидо и Атона… Я знаю, все очень стараются, все хотят помочь, но они только мучают меня еще больше. Мамочка, ты не представляешь, как это больно и страшно… Знаешь, даже если я не выйду из Лабиринта, то хотя бы обрету покой.
Пауза. Девочка явно собиралась с мыслями, а я почувствовала, как у меня дрожат руки.
— А если представить, что я прошла Лабиринт… Знаешь, чтобы я попросила при прохождении ритуала? Магию жизни! Я так сильно хочу… хотела стать целителем… Чтобы вылечить всех всех всех!
Девочка опять замолчала. А я, похоже, перестала дышать.
Спустя несколько мгновений малышка через силу улыбнулась. Простерла маленькую трясущуюся ручонку вперёд и…
Я выдохнула.
Бахрома платья жалко свисала с запястий. Сжав ладошку в кулак, девочка проговорила:
— Пожалуйста, скажи Архасу… Скажи ему, что мне очень жаль. Что я не справилась… Но я очень старалась. Не знаю, какое испытание приготовит мне Лабиринт, но я сделаю всё… Всё возможное, чтобы вы с отцом мною гордились!
Снова заминка. Малышка поменяла позу. На этот раз ее лицо приобрело задорный вид, и я даже улыбнулась в ответ. Хотя и знала, что настоящую меня девочка с этой странной картинки видеть не может.
— Мамочка, я… Я обещала тебе рассказать мои секреты, и я сдержу слово! На остальных сферограммах то, что, кроме меня теперь будешь знать и ты…
Я внезапно напряглась. Словно невидимая нить соединила меня и Зои из голограммы. Я чувствовала, как сильно забилось ее маленькое, но такое храброе сердечко. Как девочке страшно и плохо. И как сильно она сдерживает слезы, которые разрывали ей душу, выдавая дрожащий голосок.
— Я вас очень люблю… И когда-нибудь, на прогулке у Маа мы обязательно встретимся… Люблю папеньку, тебя… Люблю вас.
Голограмма растаяла.
А я сидела на стуле, как мешком с камнями оглушенная.
И заплакала.
От того, что мне очень жаль эту смелую малышку. От силы ее духа. От того, как бесстрашно она смотрела в лицо своим страхам и даже нашла способ с ними бороться.
Надеюсь, Зои Базио обрела долгожданный покой, а я… Я очень сильно постараюсь не посрамить ее доброе светлое имя.
Заснула я под утро. Наревевшись, настрадавшись за себя и за «того парня» и, наконец, успокоившись, перед погружением в сон без сновидений я все же сделала кое-какие заметки и выводы.
Подтвердилось мое недавнее подозрение: Зои Базио действительно была больна. По крайней мере, частично прояснилось и поведение целителей и даже тот факт, что потеря памяти после Лабиринта была ожидаема. Видимо, болезнь затрагивала мозг.
И тут у меня возник логичный вопрос — девочка страдала с младенчества или имело место какое-то проклятие? Ну или что-то иное, о чем я вообще могла не иметь представления? Мир то магический…
Бедная малышка… Это ж сколько ей пришлось пережить за свою короткую жизнь?
А я то думала, Зои жаждала пройти Лабиринт, чтобы стать королевой Стеона, а она всего-навсего хотела…
Жить.
Даже стало интересно, а знал ли наследник Стеона о реальном состоянии малышки?
А еще я догадалась, почему на все шалости и капризы «Зои» взрослые смотрели сквозь пальцы. Логично… Только у законченной мрази поднялась бы рука на больного ребенка.
Попадос становился все закрученней.
И дав слово разобраться с «секретами» Зои чуть позже, я провалилась в долгожданный сон.
А последующие вечера превратились для меня в бесконечную череду открытий. Нового, увлекательного и нереально интересного. И не без помощи остальных шариков, именуемых сферограммами.
Шариков было семь, и каждый вечер я «открывала» ровно по одному. Во-первых, чтобы детально и внимательно погрузиться в полученную информацию, а во-вторых, просто растягивала удовольствие. Все равно вечерами заниматься особо нечем. А тут такое…