Доплыв до середины пруда, Слава сложил весла вдоль борта и наклонился вперед, отчего лодка тоже качнулась. Зоя вскрикнула и обхватила его за плечи. Намеренно, он в этом не сомневался, и потому придвинулся еще ближе.
Какая же все-таки она озорная, его Зойка. Милая, наивная и одновременно такая смелая и… соблазнительная.
Она уперлась ладонями ему в плечи, отпрянула, так что мягкие коленки показались из-под платья, но в глазах не было испуга. Только обжигающий, искренний огонь нетерпения.
Слава крепче обхватил Зою за талию, потянул на себя, ломая слабое сопротивление, и коснулся губами приоткрытого рта. Ощутил на языке вкус ирисок, которые сам же ей и вручил, и так хорошо стало на душе.
Зоя, его мягкая, ласковая и податливая Зоя…
Как теперь с ней расстаться? Немыслимо!
Рука легла на колено и поползла выше.
- Ты что! - вдруг дернулась она. Лодка накренилась и Славе пришлось вцепился в борта обеими руками, чтобы они не перевернулись. - Совсем с ума сошел!
Зоя сверкнула глазами и встала, гордо вскинув голову.
- Зоя, сядь!
- И не подумаю!
- Сядь или мы перевернемся! - не выдержал Слава и повысил голос.
- А хоть бы и так! Может, хоть студеная вода охладит твой пыл!
Солнце било ей в спину, шляпка висела на веревочке за спиной и огненные волосы, словно змеи, вились сотнями нитей вокруг упрямого высокого лба.
- Сядь, Зоюшка, - примирительно сказал Слава. - В воду упадешь, простудишься.
Она свела брови к переносице, одернула и без того целомудренное платье. Ткань на высокой и крепкой груди натянулась, но Слава отвел взор.
- Вот ты мастак языком чесать, только на это и способен!
Зоя села и весь обратный путь до берега упрямо молчала, игнорируя его попытки помириться. Только Слава пристал к пирсу, не приняла протянутую им руку и сама выбралась из лодки. А, почувствовав твердую почву под ногами, бросилась бежать.
И пока Слава лодку привязывал, пока весла сушил и с хозяином судна объяснялся, ее уже и след простыл. Не девица, а огонь! Но он уже хорошо Зойку изучил, чтобы понимать, где свою ненаглядную искать.
Глава 8
Зоя и сама не знала, на что так рассердилась.
Ведь все у нее со Славой было хорошо: пылинки сдувал, баловал как мог, каждый день до дома провожал. Даже с семьей познакомить обещал.
Зойка закрыла глаза и вспомнила, как сладко стало в груди, когда Слава ее поцеловал. Какими теплыми и мягкими были его губы. И как в ответ на эту простую ласку ее повело так, что даже голова закружилось!
А еще, как задрожали его пальцы на ее талии, и как потом они же заскользили по бедру, собирая плотную ткань юбки сборкой.
Зоя знала, что нравилась ребятам. Невысокая, аккуратная и фигуристая, с рыжими волосами и толстенной косой, она была воплощением женственности своего времени.
Буйная, гордая, смелая - видно же невооруженным глазом, что Слава с ума по ней сходил. И, хоть головой понимала, что взрослые отношения это не только прогулки под Луной, но и объятия с поцелуями, все равно такого никому бы простить не смогла. Даже ему.
Тем более Ему!
Гордость всколыхнулась в ответ на воспоминания. И, как бы сердце не просило, не уговоравало, приказала ему замолчать. Всплыли в голове слова матери, сказанные когда-то Людке: “Женщина всегда должна себе цену знать. И держать, не сбивая, ни при каких обстоятельствах”.
Если Слава подумал, что она легко ему достанется, за конфетки да цветочки, то сильно ошибся!
Войдя на кухню коммуналки, Зоя столкнулась с Тихоном.
Этот еще тоже повадился в дом ходить! И не понятно, то ли у Люды прощение искал, да никак не находил, то ли ее, Зойку, караулил.
- Чего опять пришел? - спросила грубо, чтобы слить, сбросить направленную на другого злость.
- Мне надо, вот и пришел, - Тихон встал, положил чищеную картошку в кастрюлю и открыл воду.