— Я тебе поцелую! Так поцелую, что неделю будешь шепелявить! — пригрозила Зойка, вспыхнув и залившись краской, словно помидор. Лицо Руслана было настолько близко, что она могла рассмотреть все крапинки на радужке его глаз, на дне которых зажигалось неведомое ей пламя.
— И что ты сделаешь? — прошептал парень ей прямо в губы, бесконечно долго приближая свое лицо вплотную к девичьему.
— Укушу. — так же тихо прошептала она в ответ не в силах оторвать взгляд от губ парня. Внутри нее поднималась незнакомая, будоражащая волна предвкушения чего-то запретного и сладкого. Зойке стыдно было признаться, что дотянув до своего девятнадцатилетия, она ни разу ни с кем не целовалась. Нет, попытки со стороны противоположного пола были, ведь она никакой не урод! Но они всегда заканчивались фирменным ударом колена в причинное место, отчего желание целоваться у смельчаков пропадало сразу. А сейчас, притиснутая вплотную к мужским бедрам, ощущая на своей спине напряженные руки парня, потонув в горчичном меду его глаз и слабея от накатившего жара, растекшегося по венам, она ждала. Ждала, не сводя испуганных глаз от приближающегося рта Руслана.
И когда мягкие губы парня осторожно накрыли ее рот, вздрогнула, замерев и закрыв глаза. Стало сладко, руки сами взметнулись вверх и обхватили мужской затылок, зарывшись в его волосы. Звуки отдалились, оставив только набат собственного сердца и шепот мужчины:
— Моя колючка! Маленькая недотрога! Сладкая! Как же долго я ждал этой минуты!
Его ладони осторожно гладили Зойкину спину, плечи, руки, а она лишь сильнее прижималась к парню, забыв и о Буяне, и о том, что это все тот же Рус, от которого она в детстве получала тумаки и затрещины. И о том, что они до сих пор лежали в коровьей кормушке, куда их загнал племенной бык. Зойка не замечала ничего вокруг, полностью отдавшись первому чувству, словно цунами, накрывшему ее с головой.
КОНЕЦ.
Конец