- Я совсем дура по-твоему, ма?
- Ты как-то съела весь аспирин в доме. Мне назло.
Зойка не стала уточнять, что, с одной стороны, вроде и знала, что от аспирина не умирают, с другой стороны - что-то такое хотелось сделать. Ну а вдруг?
- Это вместо погремушки.
Мама встряхнула баночку.
- Ну да, гремит хорошо, - проверила крышку. - Но лучше уберём. И, Зоя, чем всю эту фарму есть, лучше Анастейшу послушай. Помогает она.
Анастейша учит, что надо уметь любить и прощать. Но прощать не бездумно - а проживать, принимать и перерабатывать негативный опыт. Наверняка эти гуру друг у друга воруют идеи для своих психотренингов - думается Зойке.
А к ним вдруг пришли из полиции. Вежливый сотрудник разулся у порога, осмотрелся, хмыкнул. Мама, к счастью, была дома. Серёжи, опять же, к счастью, не было.
А у них что - разруха, не дом, а складская помойка. Уж сколько Зойка разгребала. Не выходило по феншую.
Оказывается, пропал Игнат. Его мать и сестра заявили. А вот жена ни сном, ни духом.
- Некогда мне. Работа, дети. Младшая совсем кроха.
- Когда в последний раз видели?
Мама ответила, что давно. А Зойка задумалась - есть ли смысл врать? Соседи ведь могли видеть. Да и вдруг Серёжу найдут и спросят. А они заранее не договаривались. Зойка рассказала, что недавно заходил ненадолго.
- Что он делал? Может быть, пил?
- А что это пил? Мы, по вашему, алкаши какие? - начала заводиться мама.
- Ничего такого не имел в виду, гражданочка. Живете не вместе?
- Он за матерью ухаживает. Приболела она.
- Что-то узнаете, сообщите.
Мама обещала, что сообщит. И визитку заткнула за божничку.
Божничка эта Зойку радовала. Рядом стояли иконки и статуэтка Будды. Наверное, на всякий случай.
Время тянулось медленно. Зима не заканчивалась, Игнат не находился. Уже и мать его престарелая звонила. И опять забегала заполошная тётка Саша. Зойка не впустила - не стала открывать. Думала - скандал будет. Тётка долго шумела, к соседям заходила ругаться. Но мать всё-таки не дождалась. Ушла. Вдруг к ней на работу? - испугалась было Зоя. Потом махнула - не её проблемы. Игната они не прячут. Леська теперь по всем правилам оформлена, прописана в квартире. А значит, никуда они не денутся, и тётка ничего не придумает.
А потом сообщили, что Игната нашли замёрзшего в канализационном люке. Недалеко от погребов. Место там безлюдное - могли и до весны не найти.
Сколько он там пролежал? Если с момента заявления о пропаже считать - то две недели.
Зойка же смекнула - в погреба он шёл в тот самый день, сразу от них.
Сотрудник рассказал, что, их муж и отчим, видимо, упал в открытый люк. Ударился, сознание потерял. А кто-то сердобольный заметил крышку люка открытую и на место поставил. Хотя - следов попыток выбраться не нашли. Мог быть пьяным. Мог сильно зашибиться. Упасть в люк - не преступление. Подохнуть там, как собака беспризорная, - тоже. Про собаку это уже тётя добавила. Всё скулила ходила, что это они - Зойка с матерью, Игната довели до такой жизни, что он уже ног не чуял, и что под этими ногами - не видел.
Пыталась тётка выгнать их из квартиры - и такое устроила! Хотела мать свою старую тащить, как собственницу. И полицию вызывать. Тут, на счастье, соседка же и заступилась. А потом и мама пришла. Начала кричать на весь подъезд, что она законная жена, что у неё маленький ребёночек остался на руках, и ребёночек этот в квартире прописан!
Зойка нервничала. Помнила и про мамин ужин, и про то, как Серёжа внезапно из-за стола за Игнатом сорвался. Кто люк задвинул? Вдруг кто-то специально?
А что тётка? Не нравится ей с двумя детьми в однушке. Хоть милым отпрыскам уже под двадцать годиков.
Заболело где-то, должно быть, в сердце. Затянуло как-то тревожно. А вдруг кто спросит, всё-таки, про тот день? Посчитают как-нибудь. Тело это замерзшее исследуют. И узнают. Или про ужин, или про водку. Или...
Анастейша Зойке никогда не помогала. Хоть мама и молится на неё, как на икону. Взяла Зойка в руки телефон свой битый, выдохнула:
- Окей, Гугл. Хочу помолиться Богу.
Ссылки всё были дурацкие. Зойка прокрутила до главной христианской молитвы. Без молитвы, значит, с Богом никак не соединиться.