Толпа вскакивает со своих мест с криками, а кто-то же наооброт не в состояние пошевелится или закрчать, всё вокруг заливает кровью. Орин закрывает руками лицо не в состояние наблюдать за происходящем, люди всегда умирают и только вопрос в том убьёшь ты или тебя. Больно смотреть на то, как Серкан заносит меч для очередного манёвра не давая коснутся себя. Творится настоящий хаос, трупов становится только больше и вскоре появляются некоторые из рабов, что сломя ноги мчатся к выходу, к свободе.
Орин не замечает того, что кто-то к ней подходит, её рука дрожит и она только сейчас осознаёт в полной мере, что не способна кого-то убить. Как бы девушка не храбрилась и не показывала свой характер, то Орин никогда не сможет отнять чужую жизнь. Она зажмуривает глаза и ждёт того, что окажется убита, но проходит несколько мгновений и ничего не происходит. Один глаз приоткрывается и Орин видит перед собой Рустема, который не дал другим тронуть её.
— Держись возле меня, — она кивает прячась за широкой спиной.
Ногти неприятно впиваются в кожу, губы искусаны до крови, а в ушах стоит шум и всё расплывается, накатывает тошнота и вся желчь выходит наружу, она сгибается пополам стараясь на задохнутся среди множества тошнотворных запахов. Орин бегает взглядом пытаясь за что-то зацепиться, но сделать это оказывается непосильной задачей, она встаёт на ватных ногах. В какой-то момент всё затихает давая секундную передышку всем.
— Ты как? — интересуется Рустем беря Орин за руку и внимательно разглядывая её лицо. — Не поранилась? — он заметил на её одежде кровь, но девушки та не принадлежала и Рустем немного успокоился.
— Нет, всё закончилось или это только начало? — Орин заметно потряхивало, она покрепче стиснула зубы прося взглядом не говорить ничего Серкану. — Ты сам как?
— Жить буду, а вот тебя бы стоило увести отсюда. Зря ты пошла с нами, не женское это дело…
— Что же по твоему женское дело? — Орин прикрыла веки сделав несколько глубоких вдохов. — Я бы не смогла остаться в стороне в любом случае, ничего тут стоять, нужно посмотреть как там Серкан, — она выдавала своё беспокойство.
Рустем завёл Орин за спину дав понять, чтобы она молчала и не издавала лишних звуков, появилось подкрепление, их силы были неравны, поэтому стоило бы отступить. Эр Хан посмотрел в сторону Рустема и оскалился, тот подкрался со спины к принцу и толкнул его, Серкан оказался на коленях и два работорговцев завели над его головой клинки. Эр Хан упивался своей маленькой победой сложив руки за спиной.
— Прежде, чем идти против кого-то стоит трижды подумать будет ли это стоить того и есть ли шанс на победу, — Эр Хан взял принца за волосы оттянув их назад и намотав на руку. Стражи сняли с Серкана маску вызывая ещё больше довольства на его лице. — Мой трофей сам пришёл ко мне в руки, сколько же ты глуп и наивен, — слышится звук пощечины и хохот.
Рустем сверлил его злобным взглядом, но его голова оставалась холодной и он не спешил вступить в перепалку. Нужно было продумать их дальнейшие действия только ничего дельного на ум не приходило.
— Отпусти его, — тон Рустема напоминал замогильный, Орин выглянула из-за его широкой спины и охнула, в тот момент весь мир остановился для неё. — За этим последуют тяжёлые последствия.
— Пугать удумал? — Эр Хан оттянул голову принца, но криков о боли или помощи не услышал. — Не с тем связался, — он не ощущал и доли страха.
— Не троньте его! — Рустем в бессилие сжимал рукоять меча, злость нарастала всё больше на себя. Почему он согласился на авантюру? Почему послушал Серкана, когда стоило отговорить его. — Прошу вас сжальтесь, — Рустем сам лучше станет рабом или унизиться, но Серкану не даст пострадать.
Принц молчал на губах появилась улыбка до самых ушей и Орин не могла на это смотреть, потому что за этим скрывалось слишком многое, его выдавала мелкая дрожь и вскоре послышался нервный смех заставив крошится ей душу на мелкие кусочки, она сжала платье сделав шаг вперёд. Она бы с радостью сейчас обняла Серкана.
— Ещё один шаг и он умрёт, — в подтверждение слов Эр Хана работорговцы надавили на шею принца пуская струйку крови и выбивая из него тихий стон боли. — А теперь выметайтесь отсюда и, чтобы мои глаза вас больше не видели! Убытки мне тоже все вы возместите и рабов.
— Вы его не отпустите? — губы Рустема поджались, а плечи опустились глаза стали пустыми. — Он и так… калека, — он сглотнул, самому стало неприятно и тошно от собственных слов.