Орин стонет и Серкан оказывается возле неё беря девушки на руки, она зажимает рану на боку, каждую клеточку тела пронзает болью и хочется расплакаться, подобно маленькой девочки. Она тянется к щеке Серкана оставляя кровавые разводы.
— Для-я меня ты-ы победитель, — тихо шепчет Ли и рука свисает пачкая светлые одежды принца, она старается не отключится, слёзы текут ручьём и она всхлипывает поджимая губы. — Ты…
— Тишь, молчи. Тебе нельзя говорить, — от нежного голоса Серкана у Ли шипит сердце. Принц её поудобнее перехватывает и следует за лекарем, который уводит их в более укромное место прочь от толпы и чужих взоров.
Хан выгоняет принца за дверь, а сам занимается раненной не давая ей терять сознание в такой важный момент. Всё проходит более, чем успешно и он останавливает кровь, обрабатывает рану, после чего зашивает накладывая пахучие мази сообщая, что в ближайшее время девушки потребуется полный покой. С чем принц немедля соглашается и отдаёт приказ перенести Орин в её комнату, чтобы о её здоровье позаботились служанки.
Глава 29: Невеста
Когда одна мечта не сбылась, то следом появляется новая.
Рана давно зажила, Орин крутится у зеркала поправляя волосы обрамляющие лицо и нервно в покусывает губу ходя из стороны в сторону, руки сцеплены в замок, а дыхание прерывистое. Всё кажется нереальным сном. Страшно, что всё исчезнет и она вновь окажется в том кошмаре, где приходится работать в публичном доме и помогать матери сохранить их дело. Она трогает лицо и не понимает: почему принц её полюбил? Не будь он слепым, то разве бы посмотрел на неё?
Девушка набирает в лёгкие побольше воздуха выдыхая, дверь приоткрывается являя Серкана в белых одеяниях. Тот безбожно красив, что глаз нельзя оторвать от него и не пугает его слепота, шрамы скрытые одеждой.
— Ваше высочество! — Орин низко кланяется. — О чём же вы хотели поговорить со мной?
— Станешь моей женой? — интересуется с улыбкой Серкан и подходит ближе к ней.
Орин хлопает ресницами раскрывает рот и напоминая тем самым немую рыбу, в уголках глаз собрались слёзы, которые она смахивает и крепко прижимает к мужской груди счастливо улыбаясь. Тело самой собой расслабляется и она ощущает ладонь Серкана на своей талии, а потом уже в своих волосах. Её нежно гладят и целует лицо заставляя прикрыть веки в удовольствие.
— Я давно должна сказать вам, — на щеках появляется смущение. — Я влюблена с того дня, как впервые вас увидела в доме блаженства даже будучи слепым вы очаровали меня не только своей красотой, но умом и взглядами на жизнь. В какой-то степени вы были наивны и глупы…
Принц не желая её слушать накрывает чужие губы своими сминая в нежном поцелуи проводя языком по кромке зубов девушки напитываясь ароматом персиков, от которого с ума сходит. Этому невозможно противиться, их чувства разгорающимся только сильнее с каждым днём.
— Будь моей навсегда, — Серкан одевает на её палец тонкое колечко. — Так ты мне наконец-то ответишь?
— Я стану твоей. Мог и не спрашивать, — Орин опускает взгляд на кольцо с розовыми кварцем готовая пищать от радости, но сдерживает себя не желая показаться легкомысленной. — Что же скажет ваш отец?
— Во-первых: мы переходим на “ты”; во-вторых: с отцом я поговорю и он не посмеет мне отказать; в-третьих: я следующий император и только мне решать, кто станет моей женой; в-четвертых тебе не стоит забивать этим всем голову раньше времени. Думаю, что нам пора тебя поближе познакомить с отцом.
— Прямо-о сейчас? То есть у-уже? — Орин заикнулась думая, что ослышалась, но заметив блеск в чужих зрачках кивнула и двинулась следом за его высочеством. Их путь сопровождала мелодия создаваемая бамбуковой палкой Серкана, этот монотонный звук в какой-то степени расслаблял не давая остаться в тишине и наедине со своими мыслями.
Император стоял посреди сада любуясь розами, что так напоминали о его потерянной любви, чью смерть он по сей день отказывается принять до конца. Сердце болит, а тоска только растёт, душа к любимой рвётся. Только сад даёт ему долгожданный, хотя и временный покой. Он пытался сам ухаживать за цветами, но у него ничего не вышло и всем занимаются садовники не давая всему завянуть.