— В чем же наглость? Разве сказать девушке правду, что она обладает волшебной красотой и сногсшибательным обаянием — это наглость?
— Это смело с твоей стороны, делать такие комплименты девушке в два раза старше. У смердов в 28 лет зачастую уже дети есть по 14 лет. Так что я могла бы быть твоей мамой. Ой, прости, я не хотела тебе напоминать о твоей утрате, — спохватилась Милана.
— Да ничего страшного, сказать по правде, я свою маму совсем не помню. А что касается разницы в возрасте — разве мы не маги? Через 100 лет эта разница в возрасте нивелируется и ничего не будет значить.
К ним подошла Даша, которая неприязненно посмотрела на Дениса:
— Я тебя предупреждала, что ты пожалеешь о своих словах, и кто оказался прав в нашем споре? Каково это — чувствовать себя на глазах у всего клана публично выпоротым как ничтожный смертный?
Ее перебила Милана:
— Даша, прекрати сейчас же. Что было, то было, теперь это недоразумение должно быть забыто и похоронено. Пожмите друг другу руки, отпустите обиды и больше не ссорьтесь.
Денис протянул руку:
— Я готов.
Даша фыркнула, она не понимала, почему ее обычно холодная по отношению к мужчинам и высокомерная сестра так стала заботиться об этом мусоре:
— Ладно, благодари мою сестру, уж не знаю. чем ты ей приглянулся, — и протянула свою кисть для рукопожатия.
Денис осторожно сжал ее ладошку и попал в стальной зажим. Он совсем упустил из виду, что маги обладают нечеловеческой силой.
— Не балуйся, — строго сказала Милана, — Какой же ты еще ребенок, Даша.
Даша ослабила хватку:
— Уже и пошутить нельзя. — пожаловалась она. — Сестра, мы идем домой? Здесь все равно больше не предвидится ничего интересного.
— Да, пойдем.
И они удалились, оставив Дениса зализывать травмы, полученные от порки.
Глава 7.
Дома Дениса поджидали дядя Степан и тетя Арина. Едва перешагнув порог гостиной, он увидел приемных родителей с мрачными лицами. Дядя Степан, как глава семьи, взял на себя инициативу начать разговор:
— Денис, у нас к тебе серьезный разговор. Мы с твоей тетей рассчитывали хотя бы на благодарность с твоей стороны. Столько лет мы тебя растили, кормили, поили, одевали, относились, как с собственному сыну, хотя у нас забот со своим детьми хватает. И какова же твоя благодарность — по твоей вине у нас чуть детей не отобрали и не сослали в какую-то глушь. Ты привел беду в наш дом.
— Дядя Степан, так это ты готов был меня запороть до полусмерти как собственного сына? Такая у тебя любовь?
— Ну уж не взыщи, но родные дети и жена мне дороже. Да и что мне прикажешь делать, когда светлая госпожа Милана хотела, чтобы тебя наказали. Наше дело маленькое, выполнять то, что господа приказывают, если жизнь дорога. Оправдываться не собираюсь. И не будь у тебя магического таланта, я бы сам с тебя шкуру спустил, чтобы ты накрепко запомнил, кого можно провоцировать, а от кого надо держаться подальше. Если в голове ума нет, то через задницу бы его тебе вбил. Это тебе еще повезло, что тебя госпожа Милана помиловала.
Тут тетя Арина тоже сказала свое слово:
— Денис, у тебя теперь в жизни своя дорога, ты станешь магом, а мы люди простые. Наши судьбы расходятся, ты теперь отрезанный ломоть. У тебя отныне своя жизнь, а у нас своя. Мы не хотим, чтобы твои враги вымещали злобу на нашей семье. А чем ты будешь становиться сильнее, тем и враги у тебя будут все могущественнее. Можешь пока пожить у нас, но подыщи себе жилье и переезжай. Клан тебе выделил денег, так что на первое время на жизнь тебе хватит. У нас со Степаном на двоих заработок в месяц меньше 50 монет. Так что 500 монет тебе как минимум на год хватит при экономных расходах. А там, если в своем магическом развитии хорошие результаты покажешь, то клан тебя без пособия не оставит. Ну, или сам зарабатывать пойдешь, если таланта не окажется.
— Что же, хорошо, я вас понял, постараюсь найти жилье в ближайшее время и не обременять вас более своим присутствием.
Денис заперся в своей комнате, достал мазь, подаренную Миланой, и намазал свою попу, кожа на которой горела после порки. Из всего произошедшего он вынес только уверенность в том, что в этом мире все решает магическая сила. Если не хочешь терпеть притеснения, то должен обладать собственным могуществом, превосходящим врагов. Честь, совесть, сострадание — в здешнем мире это всего лишь бессильные и бесполезные слова для слабых, не вызывающие ничего кроме насмешки. Только обладающий силой и властью может вести речь о достоинстве и чести.