Металлические эстакады заслоняют суровые чукотские сопки. Спускаемся в шахты, откуда бесконечные ленты транспортеров выносят золотоносные пески. Приземистые электрические бульдозеры, как стальные кроты, выгребают многометровые слои драгоценных песков, оставляя в глубине вечной мерзлоты подземные чертоги, сверкающие инеем.
Мы стали привыкать к жизни нового Севера. И все-таки, иногда я чувствую себя не в своей тарелке — человеком, внезапно проснувшимся после векового сна. Ксане легче. Она воспринимает Север без прошлого, словно он всегда был таким…
Однажды мы разговорились с секретарем райкома Владимиром Сергеевичем Пестовниковым — светловолосым молодым человеком с приятным русским лицом. Он сказал, что Билибино станет очень скоро поселением атомного века. Здесь строится атомная электростанция и первая в мире теплоэлектроцентраль на атомном горючем для обогрева столицы Золотой страны Анюев.
Осматривая Анюйские прииски, мы, так же как на Куларе, не переставали удивляться, как всю эту махину машин, горючего, строительных материалов, продовольствия для приискателей заволакивали на Анюй в сущности без дороги. Здесь новый Север смыкается со старым. Люди, протаскивающие сквозь пурги и морозы умопомрачительный поток грузов, сродни героям девственного Севера.
Я сказал об этом Пестовникову.
— Пожалуй, вы правы… Но зимники гордость, и беда наша… Геологи не дремлют, открывают новые и новые золотые россыпи. Размах жизни столь велик, что зимник уже не в состоянии удовлетворить нас. Жизненной необходимостью стало строительство постоянной автомобильной дороги Зеленый мыс — Билибино. Это будет самая северная в мире автомобильная трасса…
Нам здорово повезло. Пестовников пригласил лететь на Омолон вместе с ним, спецрейсом — напрямик через горные хребты Центральной Чукотки. Пролетим над всей Золотой страной Анюев с севера на юг. Найду ли на Омолоне своих друзей? Очень хочется познакомить Ксану с живыми героями моей повести.
И вот опять в воздухе. Точно на громадном голубом экране, разворачивается величественная панорама заснеженных вершин. Они толпятся, заслоняя восточный горизонт. Высокогорья Центральной Чукотки! Там лежат истоки Малого и Большого Анюев, верховья Анадыря. Некогда таинственная и недосягаемая страна, служившая еще во время войны надежным убежищем последним крупным оленеводам и шаманам Чукотки. После освоения оленьих пастбищ Омолона и Синего хребта мы ушли в эти хребты и чуть не сложили буйные головы.
Самолет летит почти по маршруту второго перегона оленей на Омолон. Как бесконечен был путь сквозь анюйские дебри. Теперь этот путь мы совершаем в удобной кабине самолета, за несколько часов.
Забрались под самую крышу облаков, снизу свинцово-синих, сверху позолоченных солнцем. Под нами сопки Анюйского хребта. И вдруг — потухший вулкан! Его фотографию мы видели в Магаданском музее, и теперь он перед нами, наяву.
Вот знакомая река Монни, тут мы проходили с оленями мимо застывших лавовых потоков Анюйского вулкана. Монни в переводе с ламутского — «каменная река». Вся ее долина заполнена окаменевшей лавой. С воздуха отлично видны конус вулкана и удивительно правильная чаша кратера. В долине этой реки ни кустика зелени, черная безжизненная пустыня, как на Луне. Конусовидную сопку украшают ярко-красные, малиновые, фиолетовые спекшиеся туфы и шлаки.
Последнее извержение произошло лет пятьсот назад. Ламутские и юкагирские предания повествуют о дыме и пламени, вырвавшихся из земли. Долина Каменной реки считалась у юкагиров Обиталищем злых духов.
Фантастическим видением разноцветный кратер скрылся на горизонте. Подлетаем к Большому Анюю. Вершины Центральной Чукотки приблизились. Среди них одинокими островами вздымаются высокогорные узлы — Олойский, Яблонский, Анадырский. Они венчают «крышу» Чукотки. Высокогорья спадают широкой ступенью «покатей» в межгорную котловину, где изгибается Большой Анюй. В долинах этих «покатей» найдены богатые россыпи. Здесь расположилась вторая золотая цепь анюйских приисков. След трактора пересекает террасу Анюя. Где-то недалеко Баимка — приисковый центр Большого Анюя.