Наверняка его можно застать в определенном месте и сравнительно недалеко от прикрытия, только когда он чистит своего коня. За вороным, своим любимцем, он ухаживал как за ребенком. Что же касается места, то самое удобное — со стороны ручья. Поскольку ручей тек с Элк-Ридж, по нему проще было подобраться к заранее выбранному укрытию. Произведя разведку на ручье, Джим нашел кое-какие, на первый взгляд незаметные следы. Убийца, несомненно, там побывал. Он все обдумал и приготовился.
В тот вечер, жаря мясо себе на ужин, Бостуик хмурился. В его голове бродила какая-то неясная идея, только он не мог додумать ее до конца. Что-то такое он упустил. Одно он понимал совершенно ясно: кто бы там ни прятался на хребте, его нанял и подослал Чарли Гор.
Про Бостуика говорили, что он не особенно любит баловаться оружием. Однако в Йеллоуджэкете ему пришлось участвовать в перестрелке, и Джим Бостуик не спасовал. Те, кто знал его получше, не сомневались, что, если разозлить этого спокойного и покладистого парня, ему все становится нипочем, и он не побоится влезть в берлогу к самому медведю и вытащит его за шкирку наружу. Такой уж он, этот Бостуик. В гневе становится безрассудно смел, ничего на свете не боится и не думает ни о последствиях, ни о смерти.
И теперь Джим начинал сердиться. Ему не нравилось, что его преследуют, и еще меньше нравилось то, что за этим стоит. Ему не раз приходилось видеть перед собой дуло револьвера, и у него появилось какое-то странное предчувствие, граничащее с фатализмом, что окончит он жизнь именно таким образом; и тем не менее он твердо знал, что сделает сейчас. Он доберется до этого убийцы, а после и до самого Чарли Гора.
Джим Бостуик, которому было свойственно чувство юмора, грубоватого и ироничного ковбойского юмора уроженцев Запада, не мог не оценить комичность создавшейся ситуации. Убийца сидел там, наверху, спрятавшись в кустах, и все это время его жертва, прекрасно осведомленная об этом, водила его за нос. Неожиданно Джим рассмеялся. Ему в голову пришла одна идея, которая показалась забавной.
Взяв кирку и лопату, он вышел и, выбрав местечко достаточно далеко как от дома, так и от ближайшего укрытия, начал копать. Спрятавшийся в кустах на Элк-Ридж Кэп Моффит с удивлением наблюдал за Бостуиком, ломая голову, зачем ему понадобилось копать яму. Еще больше он удивился, когда эта яма начала принимать определенные очертания. Она имела шесть футов в длину и не более трех в ширину. Джим Бостуик копал могилу!
Орудуя лопатой, он внезапно вспомнил то, что вертелось у него в голове и что он никак не мог ухватить. Ему вспомнились другие случаи, похожие на этот, когда убийца из надежного укрытия убивал одинокого всадника и затем исчезал, не оставив ни малейшего следа. Таким образом в Панхэндле погибла целая семья из трех человек. Их убили одного за другим.
Кэп Моффит!
Джим Бостуик вошел в дом и поставил на плиту кофейник. О Кэпе Моффите он мало знал. О нем ходили слухи, вернее, даже легенды. Когда началась война за пастбища, один из владельцев ранчо как-то раз сказал, что лучший способ прекратить войну — послать за Кэпом Моффитом. Брошенное вскользь замечание тем не менее несло определенную информацию. По-видимому, некоторые скотоводы, из самых богатых и влиятельных, представляли, где найти киллера, если он понадобится.
Кэпа Моффита подозревали в том, что именно он совершил тройное убийство в Панхэндле. О его методах постоянно говорили: о том, как он тщательно планирует свои убийства и какой он отличный стрелок, как хладнокровно и эффективно выполняет порученное ему дело.
Джим Бостуик теперь уже точно знал, кто залег там, на Элк-Ридж. Были, конечно, и другие наемные убийцы, но никто не мог похвастаться такой точностью, никто не мог так тщательно подготовить и выполнить заказанное убийство. Как только Джим понял, с кем имеет дело, его внимание еще более обострилось. Если это действительно Кэп Моффит, Джиму Бостуику придется нелегко, это ясно.
Кэп славился тем, что стрелял только один раз и никогда не промахивался.
С другой стороны, в этом, возможно, и заключалось известное преимущество Джима. Если только Бостуик сможет по-прежнему мешать киллеру, не даст ему возможности найти подходящий момент для выстрела, ему удастся заманить противника в ловушку, когда тот будет думать, что пора нажать на спуск.
Он нашел кусок дерева и вырезал на нем надпись. Затем отнес его к яме и водрузил в головах открытой могилы. С вершины холма Моффит все это прекрасно видел. Во всех делах, не связанных с убийством, Кэп был человеком заурядным, начисто лишенным воображения, и он просто терялся в догадках. Его всегда беспокоило то, чего он не понимал, а в данном случае он совершенно ничего не понимал. Впервые в жизни Кэп изменил свои планы. Он решил подобраться поближе и с помощью бинокля прочесть то, что написано на доске.
Бостуик вышел и стал седлать лошадь. Теперь он всегда стоял так, чтобы вороной находился между ним и укрытием, из которого можно выстрелить. Затем сел в седло и выехал со двора. Кратчайшим путем, то есть вдоль ручья, Кэп спустился с горы, удобно устроился под огромным тополем и поднес к глазам бинокль.
Теперь слова на доске, глубоко вырезанные и зачерненные сажей, стали отчетливо видны. Слишком отчетливо!
«ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ
КЭП МОФФИТ,
УБИЙЦА, ЗАСТРЕЛЕННЫЙ
НА ЭТОМ САМОМ МЕСТЕ
…АПРЕЛЬ 1877»
Моффит опустил бинокль и протер глаза. Он сошел с ума! Этого не может быть! Однако, посмотрев еще раз подольше и повнимательнее, убедился: то же самое — и снова опустил бинокль. Его рассекретили! Джим Бостуик знает, кто он!
Он опять уставился на доску с вырезанной надписью. Ему стало даже немного жутковато. Это противоестественно! Он, наверное, сходит с ума. Человек смотрит на свою собственную надгробную надпись. Только на месте числа стоит прочерк, а месяц — нынешний и год тоже. Что это? Предупреждение? А может, предсказание?
Кэп Моффит откинулся назад и раздраженно покачал головой. Как глупо, что он расстроился из-за такой ерунды. Бостуик воображает, что он умнее всех. Вот дурак-то! Ну ничего, он ему еще покажет!
И все-таки, каким образом он его вычислил? Почему так уверен?
Свернув самокрутку, Моффит закурил. Его по-прежнему разбирала злость, но помимо злости и раздражения в нем шевельнулось беспокойство; а если бы он знал, что в эту самую минуту Джим Бостуик осматривает вершину горы, Кэп беспокоился бы еще серьезнее.
Джим сыграл на любопытстве Моффита, но, в сущности, он мало о нем думал. Если что-нибудь его по-настоящему задевало, в нем появлялось какое-то безразличие к опасности. А сейчас ему совсем не нравилось, что за ним охотятся. Не нравилось, что приходится соблюдать осторожность, чтобы не получить пулю от этого убийцы. Оставив ранчо, он поехал по тропе, ведущей в город, однако вместо того чтобы двигаться в этом направлении, свернул налево, объехал вокруг хребта Элк-Ридж и поднялся, продираясь сквозь деревья и кусты, по южному склону.
Вскоре он нашел следы Моффита и сравнил с теми следами, что видел раньше. Теперь он ехал осторожно, держа винчестер наготове. Через некоторое время обнаружил лошадь киллера и, повинуясь минутному порыву, снял с нее седло и уздечку, отпустив животное на свободу; затем пошел по следам, оставленным сапогами, и обнаружил на вершине укромные местечки, которые Моффит себе приготовил, чтобы там скрываться.
Бостуик сделал совершенно правильное с логической точки зрения заключение, что убийца находится внизу, однако, как оказалось, он ошибся. В то самое время, когда он обнаружил последнее место, где отдыхал Моффит под большой сосной, сам Моффит возвращался на гору вдоль русла ручья. Он шел медленно и осторожно по своей всегдашней привычке, но мысль его лихорадочно работала. Его по-настоящему беспокоило, что Бостуик, его предполагаемая жертва, знает, кто он. А что, если он заговорит? Что, если он уже сейчас едет в город, чтобы донести на него шерифу?