— Нет, — резко возразила Марийка. — Я буду работать, как и раньше. Найду время и маму посетить, и на беседу пойти.
Беседа происходила в красном уголке большого жилкоопа. Марийка пришла с конспектом, диаграммами и даже картой построения новых гидростанций, вырезанной из «Правды». Намеренно медленно она раскладывала весь этот материал на столе, ожидая, пока уляжется волнение.
— Молоденькая, — услышала она разговор двух бабушек в первом ряду. — Как моя Зиночка.
— Бумажки раскладывает, — промолвила вторая бабушка, — чтобы не запутаться. На прошлой неделе приходил к нам лектор и, несчастный, возьми и запутайся. Все слова растерял. Так мы едва помогли ему распутаться.
— Да, у них тоже дело деликатное, у этих агитаторов и лекторов. Науку проходят.
Марийка глянула перед собой. В комнате уже было полно народа — и женщин, и мужнин. Недалеко сидел дедушка — седой, но бодрый и, видно, говорливый. Он что-то потихоньку рассказывал своей соседке — женщине с белым шерстяным платком на плечах, а та то и дело легонько прикрывала ухо. Пришло несколько девчат, а за ними еще два дедушки…
«Здесь не только домашние хозяйки, — подумала Марийка. — И старики пришли, и девчата. И все они ждут от меня интересного разговора. Им, наверно, не нужна голая агитация, их интересует содержательный, убедительный рассказ, и побольше фактов, фактов…»
Марийка постучала карандашом, и в комнате настала тишина. Седой бодрый дедушка приставил к уху широкую ладонь рупором.
— Я не буду читать вам ни лекции, ни доклада, — начала Марийка. — Сегодня все мы будем здесь докладчиками… Давайте поговорим от чистого сердца о нашей жизни, о нашей работе, обо все том, что дала нам священная и незыблемая Конституция СССР. Я напоминаю вам, что записано в этом великом документе.
Марийка рассказала об основных статьях Конституции и спросила:
— Кто хочет сказать свое слово?
Более всего девушка боялась, что после этого вопроса настанет долгая пауза. Хотя любому из присутствующих и было о чем сказать, но не каждый хотел выступать первым, хотелось послушать, что скажут другие. А кому все равно было — первым выступать или последним, тому мешала неуверенность в своих ораторских способностях. Рассказать в круге знакомых или друзей какую-то историю или интересный случай — это да, но другое дело выступить с рассуждениями перед таким собранием.
Может быть, и в самом деле не сразу начали говорить присутствующие. Но Марийка, как только начала беседу, так и наметила себе сухонькую бабушку в первом ряду — кажется, ту, что рассказывала о лекторе, который «запутался». Эта бабушка стала Марииным «барометром». По ней можно было наблюдать, как влияют на аудиторию слова докладчика.
К ней Марийка сразу и обратилась:
— Вот, наверное, вам, — извините, что не знаю ни имени, ни отчества, — есть что сказать…
— Евдокия Игнатовна, — промолвила бабушка.
— Ну, мы просим вас, Евдокия Игнатовна, сказать свое слово о великом законе советского народа — о Конституции. Вы — с места, можно сюда не выходить.
Бабушка встала, повернулась лицом к слушателям:
— А скажу я то, что такого закона, может, сотни лет ждал русский народ. Сестру мою родную… Наталочку… ее же кровопийцы после девятьсот пятого на каторгу послали, и не вернулась оттуда. А за что? За то, что думы у нее были о народном законе… Чтобы не золотой телец правил миром, а труд. До чего же хорошо сказано в Конституции о труде!.. Старшенький мой, Сашенька, профессором в лаборатории. Подумайте, за прошлый месяц сорок опытов проделал! Когда работает, забывает поесть. Средний — Аркаша, тот на заводе тракторы выпускает, а Петя — в Зелентресте цветами заведует. Любит он очень цветы… Трое их у меня, сыночков, и все постов каких достигли! Так как дано им право на образование и труд. А сестра моя родная, Наталочка…
Бабушка всхлипнула, достала платочек и села. Ее соседка тоже всхлипнула и тоже вытерла глаза платочком.
— А можно мне? — обозвалась молодая красивая женщина. — Я хочу рассказать, как впервые на самолете летала.
По комнате прокатился легонький смешок.
— И то — дело! — произнес кто-то негромко.
— Я не для смеха хочу рассказать, — промолвила женщина, — а чтобы поблагодарить нашу Советскую власть и родную партию! Три года тому назад я работала слесарем на машино-тракторной станции. Было это в степях, до ближайшей железнодорожной станции семьдесят километров. И вдруг начинает у меня болеть нога. Болит день, второй. Глянула — а оно и кожа на пальцах уже не белая, а серая стала, будто мертвая. Я — в районную поликлинику. Глянул врач, и говорит: «Вам немедленно надо делать операцию».