Спросите любого на улице, какой он представляет себе современную девушку, и тот немедленно нарисует в воображении что-нибудь ультрарадикальное. Натан обвел взглядом студию и невольно нахмурился. Собранное в таком количестве, это ультрарадикальное превращалось в пародию на современность, а не в ее воплощение. Современность с классическим лицом — так ли это нереально? Потому что, глядя на незнакомку, Натан понимал: такие лица сильнее времени. Ради них сражались на турнирах отважные рыцари, ради них брали города. Их воспевали поэты во всех века. Так почему же нынешний должен стать исключением?
— Пожалуй, отчасти вы правы, — хмуро признал он.
Габриель вздернула подбородок. Может, раздразнить его чуть посильнее? В минуты гнева характер человека проявляется особенно хорошо, а ведь сейчас ей именно это и надо — узнать характер Форреста. Пока она могла сказать о нем только то, что он крайне властен, уверен в себе, успешен, силен… ну и, разумеется, безумно хорош собой.
— А может, теперь вы скажете мне, какую именно женщину подыскиваете на роль? — преспокойно осведомилась она, как будто это было самым естественным вопросом на свете.
Лаура Крофт решительно выступила из-за плеча Форреста.
— По-моему, вы наговорили уже более чем достаточно.
Но Натан покачал головой.
— Пускай продолжает.
— Вот спасибо! — фыркнула Габриель.
Натан снова нахмурился. Интересно, что кроется за этим довольно-таки раздражающим стремлением оставить за собой последнее слово даже на таких, казалось бы, важных пробах? А быть может, это всего лишь хитрый ход, безошибочно рассчитанный на то, чтобы привлечь к себе внимание? И ведь удалось же!
Еще к такой манере поведения прибегают, чтобы замаскировать какие-то вопиющие недостатки. Есть ли они у нее?
Натан с новым интересом оглядел спорщицу. Так-так, что же мы имеем? А имеем мы роскошные белокурые волосы — вот ведь, кажется, наконец-то повезло увидеть хоть одну натуральную блондинку. Растрепанные, правда, но это дело поправимое. Огромные васильковые глаза, четко очерченные черные брови. Алые губки, похожие на лепестки роз. И такие же розы играют на щеках. Дивная кожа, молочно-белая, прозрачная, дышащая свежестью и здоровьем. А главное — это лицо обладает яркой индивидуальностью. Оно запоминается, западает в душу.
Кажется, она сама ответила на собственный же вопрос. Вот какую женщину он ищет.
— Снимите пиджак, — медленно произнес Форрест.
Что? На мгновение Габриель показалось, что она ослышалась. Хотя, если подумать, в подобных обстоятельствах это была совершенно нормальная и уместная просьба — не стриптиз же он предложил ей исполнить? Однако выстраданное самообладание едва не покинуло молодую женщину. Почему-то из его уст распоряжение это показалось ей слишком… интимным, что ли. Габриель не шелохнулась.
Лаура Крофт нетерпеливо притопнула ногой, остальные претендентки старательно испепеляли молодую женщину яростными взглядами. Однако Натан молчал, вопросительно глядя на Габриель.
И она приняла вызов. Улыбнулась ему холодной профессиональной улыбкой, какой поставила бы на место зарвавшегося ученика, повела плечами — и длинный пиджак словно сам собой упал ей в руки. Одной рукой придерживая его, а другую дерзко уперев в бедро, Габриель стала вполоборота к Форресту, надеясь, что ни жестом, ни взглядом не выдает своей неуверенности.
— Ну как? — с легким смешком осведомилась она.
— Весьма неплохо, — ответил он, стараясь соблюдать объективность.
Что, надо признать, было не так-то легко. Теперь, когда дерзкая блондинка осталась в легком шелковом сарафане на тонких бретельках, стало видно, какая у нее потрясающая фигура. Натан еще раньше успел оценить длинные стройные ноги, однако теперь взгляду его открылись соблазнительные изгибы и округлости, расположенные природой именно в тех местах, где им и полагалось находиться. Женщина была высокой и тонкой, но не тощей. А грудь ее, насколько Натан мог судить, отличалась идеальной формой и размером: не слишком большая и не слишком маленькая, округлая, с чуть проглядывающими сквозь тонкую ткань бугорками сосков, при виде которых у него пересохло во рту.