Она повернулась к нему лицом. Первое, что заметил Род, были глаза, огромные, совершенно не соответствующие пропорциям лица.
— Я не… — начала она и остановилась. Палец был извлечен изо рта. Инстинктивно одна рука устремилась к волосам, другая начала расправлять блузу, стряхивать прильнувшие листочки.
— Кто вы? — спросила она, и огромные глаза обежали его. Вполне понятная реакция всех женщин в возрасте от шестнадцати до шестидесяти, и Родни Айронсайдз с достоинством принял ее.
— Меня зовут Родни Айронсайдз. У меня назначена встреча с доктором Стайнером.
— О! — Она торопливо запихивала блузку в брюки. — Мой муж в кабинете.
Теперь он знал, кто она такая. Много раз видел ее фотографии в газетах; но там она обычно была в длинном вечернем платье с драгоценностями, а не в блузе с порванным рукавом. На снимках ее косметика была безупречна, а теперь ее совсем не было, лицо раскраснелось и покрылось испариной.
— Я, должно быть, ужасно выгляжу. Я ухаживала за садом, — без необходимости объяснила Тереза Стайнер.
— Вы сами работаете в саду?
— О, на самом деле очень немного, но зато я все планирую, — ответила она. Она решила, что он очень большой и некрасивый — ну, не совсем некрасивый, скорее потрепанный.
— Прекрасный сад, — сказал Род.
— Спасибо. — Нет, не потрепанный, сменила она мнение, прочный, и черные кудрявые волосы видны в вырезе рубашки.
— Это протея, не так ли? — Он указал на куст, из которого она появилась.
— Ньютан, — ответила она; ему должно быть около сорока; волосы на висках начинают седеть.
— О! А я подумал, протея.
— Да, конечно. Настоящее название «ньютан». У протеи свыше двухсот разновидностей. — И голос его не соответствует внешности, решила она. Он похож на профессионального борца, а говорит, как юрист. Наверно, юрист и есть. По приглашениям Манфреда обычно приходят юристы или консультанты в бизнесе.
— Очень красиво. — Род коснулся одного из цветков.
— Не правда ли? У меня растет больше пятидесяти разновидностей.
Неожиданно они улыбнулись друг другу.
— Я проведу вас в дом, — сказала Тереза Стайнер.
8
— Манфред, здесь мистер Айронсайдз.
— Спасибо. — Он сидел за столом розового дерева, в кабинете пахло воском.
— Чашку кофе? — спросила Тереза от двери. — Или чаю?
— Нет, спасибо, — ответил Манфред Стайнер, не спросив у стоявшего около нее Рода.
— Тогда я вас оставляю, — сказала она.
— Спасибо, Тереза. — Она повернулась, а Род остался на месте, он изучал человека, о котором столько слышал.
Манфред Стайнер казался моложе своих сорока двух лет. Волосы у него светло-карие, почти светлые, зачесаны они прямо назад. На нем очки в тяжелой черной оправе, лицо гладкое, шелковое, мягкое, как у девушки, без признаков щетины на подбородке. Руки, которые он положил на полированную столешницу, безволосые, гладкие, и Род подумал, не использует ли он депилятор.
— Входите, — сказал Стайнер, и Род направился к столу. На Штайнере белая шелковая сорочка, на которой видны жесткие наглаженные складки, рубашка белоснежна, поверх нее галстук Йоханнесбургского королевского клуба гольфа, ониксовые запонки. Неожиданно Род понял, что и рубашка, и галстук ненадеванные: значит, верно то, что он слышал. Стайнер заказывает рубашки дюжинами и каждую надевает только раз.
— Садитесь, Айронсайдз, — Стайнер говорил слегка нарастяжку, с еле заметным немецким акцентом.
— Доктор Стайнер, — негромко ответил Род, — у вас есть выбор. Вы зовете меня либо Родни, либо мистер Айронсайдз.
Ни голос, ни выражение лица Стайнера не изменились.
— В качестве предисловия к разговору я хотел бы припомнить ваши данные, мистер Айронсайдз. Не возражаете?
— Нет, доктор Стайнер.
— Вы родились 16 октября 1931 года в Баттерворте, в Транскее. Ваш отец местный торговец, ваша мать умерла в январе 1939. Отец был призван в пехоту, получил звание капитана и умер от ран на реке По в Италии зимой 1944 года. Вы выросли у дяди со стороны матери в Восточном Лондоне. В 1947 закончили Королевский колледж в Грэхэмстауне. Не сумели получить стипендию в университете Витвотерсренда на горном факультете. Учились в ГГШШ (государственной горношахтной школе) и получили лицензию на проведение взрывных работ в 1949. И поступили в золотодобывающую компанию «Блайвурицихт» в качестве ученика шахтера.
Доктор Стайнер встал из-за стола, подошел к стенной панели, нажал скрытую кнопку, панель отошла, обнаружилась раковина для умывания и вешалка с полотенцами. Не переставая говорить, Стайнер начал тщательно намыливать и мыть руки.
— В том же году вы стали шахтером, в 1952 — мастером смены, в 1954 — горным мастером. Успешно сдали экзамен на управляющего горнорудными работами в 1959 и в 1962 пришли к нам в качестве помощника управляющего секцией; в 1963 стали управляющим секцией, в 1965 — помощником управляющего подземными работами и в 1968 году получили вашу нынешнюю должность управляющего подземными работами.
Доктор Стайнер начал белоснежным полотенцем вытирать руки.
— Вы тщательно изучили мое личное дело, — признал Род.
Доктор Стайнер скомкал полотенце и бросил его в корзину у раковины. Снова нажал кнопку, панель закрылась, а он пошел к столу, осторожно ступая на начищенный паркет, и Род вдруг понял, что он маленького роста, не больше пяти с половиной футов, примерно одного роста с женой.
— Это неплохой результат, — продолжал Стайнер. — Самый молодой управляющий подземными работами во всей группе, кроме вас, сорока шести лет, а вам нет еще тридцати девяти.
Род в знак согласия склонил голову.
— Теперь, — сказал доктор Стайнер, садясь и кладя свежевымытые руки на стол, — я кратко коснусь вашей личной жизни — не возражаете?
Род снова наклонил голову.
— Вы не получили в свое время стипендии, несмотря на лучший аттестат по всем предметам, из-за характеристики, выданной руководителем группы, в которой говорилось, что вы обладаете нестабильным характером и подвержены вспышкам ярости. И отборочная комиссия вас забраковала.
— А это вы откуда знаете? — воскликнул Род.
— У меня есть доступ к протоколам отборочной комиссии. Похоже, получив диплом, вы тут же набросились на своего руководителя.
— Хорошо поколотил ублюдка, — счастливо согласился Род.
— Дорогостоящее потворство своим слабостям, мистер Айронсайдз. Оно вам стоило университетского диплома.
Род молчал.
— Продолжим. В 1959 году вы женились на Патриции Энн Харви. В результате этого брака в том же году родилась девочка; точнее, она родилась через семь с половиной месяцев после брака.
Род слегка поежился, а доктор Стайнер невозмутимо продолжал:
— Брак завершился разводом в 1964 году. Жена обвинила вас в супружеской неверности и получила алименты и деньги на содержание в размере 450 рандов ежемесячно.
— К чему все это? — спросил Род.
— Я пытаюсь нарисовать точную картину ваших теперешних жизненных обстоятельств. Это необходимо, уверяю вас. — Доктор Стайнер снял очки и начал протирать стекла чистым белым платком. По обе стороны его носа видны были углубления от оправы.
— Тогда продолжайте. — Роду, несмотря ни на что, хотелось узнать, что еще знает о нем Стайнер.
— В 1968 году мисс Дайана Джонсон потребовала от вас платы на содержание ребенка, ей присудили 150 рандов в месяц.
Род мигнул, но промолчал.
— Должен упомянуть также два обвинения в нападении, по обоим вы оправданы — в одном случае ваши действия признаны правильными, в другом — вы действовали в порядке самозащиты.
— Это все? — саркастически спросил Род.
— Почти, — признал доктор Стайнер. — Необходимо отметить также ваши постоянные расходы: 150 рандов ежемесячно в качестве выплаты за спортивный автомобиль и 100 рандов ежемесячно за квартиру по адресу 596 Глен Алпайн Хейтс, Корнер Лейн, Хиллброу.
Род пришел в ярость. Он считал, что об этой квартире никому не известно.
— Будь вы прокляты! Вы шпионили за мной!
— Да, — спокойно согласился доктор Стайнер. — Я виновен, но действовал с добрыми намерениями. Если послушаете еще немного, поймете.