- Спасибо, Эрик, - девушка отпила американо. - Иначе я просто вырубилась бы. Мы тут снова застряли?
- Минут пятнадцать, двадцать, - мужчина допил капуччино, откинулся назад и пригладил темно-русые, с обильной проседью волосы, редеющие от лба к макушке. Рослый, крупный, он напоминал могучего ротвейлера или матерого волка-вожака. Сходство усиливали покатый лоб и маленькие, глубоко посаженные темно-серые глаза. Мужчина тоже был в куртке и джинсах, только черного цвета; он предпочитал преимущественно черную одежду, как самую практичную после хаки. Рядом с ним блондинка в голубых джинсах выглядела еще миниатюрнее. Загорелая в апреле, как многие калифорнийки, со спортивной фигурой и правильным лицом, она была бы похожа на манекенщицу или кинозвезду, если бы не характерная военная выправка и не по-женски суровый взгляд серо-зеленых глаз. Ни следа косметики на лице, а густые светлые волосы гладко зачесаны назад и стянуты в "хвост". Девушке можно было дать как 20 лет, так и 30. Сейчас она выглядела старше от усталости, в запыленной одежде, но все равно была хороша собой.
- Ничего, уже рукой подать, - Эрик с наслаждением вытянул ноги. - Устала, Кристель?
- Теплая ванна, 8 часов хорошего сна, и я как новенькая, - мечтательно сказала девушка.
- Скоро все это у тебя будет, - мужчина покачал тяжелеющей головой. - Я мечтаю о том же... Как тебе Теннесси? - название родного штата он произнес мягко и слегка растроганно. - Жаль, что мы доехали сюда уже затемно, мало что рассмотришь сейчас...
Идея ехать в Нэшвилл на машине принадлежала Эрику. И девушку пригласил тоже он. Узнав, что ее командир (и мужчина, с которым она уже почти год делила квартиру) на неделю собирается в Теннесси на золотую свадьбу родителей и хочет взять ее с собой, Кристель еле сдержала радость. То, что Эрик решил познакомить ее со своей семьей, она восприняла как добрый знак. В дороге он много рассказывал девушке о родителях, о брате Тони и сестре Джонни, о племянниках... Впервые он так разговорился, и к концу второго дня Кристель уже казалось, что она лично знакома с доктором наук Бертоном Куоленом и художницей Элеонорой, с "увальнем" Антонио и женщиной-полицейским Джоанной и с их детьми - Френком, Джеммой, Харрисом, Деброй и малышом Лукасом.
- Только не называй Лукаса малышом, - спохватился Эрик, - с тех пор, как он пошел в школу, это прозвище выводит его из себя. Лукас в этом году пойдет уже во второй класс и считает себя взрослым. Кстати, они с братом втемяшили себе в голову, что должны стать секретными агентами, как я... Семейная династия Куоленов в ЦРУ, не слабо! - расхохотался мужчина.
- Да уж, - хихикнула Кристель.
- Кое-кто от такой перспективы два инфаркта получил бы. Френк хочет работать с отцом в аквапарке; Джемма готовится поступать в модельную школу, а Дебра мечтает стать полицейским, как ее родители.
... - Волнуешься? - спросил Эрик, когда они ехали по улице пригорода, мимо аккуратных особняков с ухоженными лужайками, живыми изгородями и садовыми гномами у крыльца. - Вижу, с тебя и сон слетел.
- Немного, - девушка затушила окурок в автомобильной пепельнице и бросила в рот мятную пастилку. Потом придирчиво взглянула на себя в зеркало заднего вида. Потом достала расческу, провела по волосам, поправила воротник водолазки...
- Они тебе понравятся, - Эрик накрыл руку девушки своей, и от прикосновения его крупной теплой ладони Кристель приободрилась. - Вот мы и приехали, - он зарулил на подъездную дорожку. - О, прекрасно, все еще в гостиной, а я боялся, что подниму на ноги пол-дома... Смотри-ка, Джоана и Крейг здесь. Наверное, и Тони с семьей тоже приехал.
Выйдя первым из машины, Эрик глубоко вздохнул, ощутив запах вишневых и яблоневых цветов, привычный с детства. И похлопал по голове садового гнома, который когда-то возвышался перед ним, как великан, а теперь оказался чуть выше пояса. Сильно выцветшее лицо гнома еще хранило следы черного маркера, которым восьмилетний Эрик подрисовывал гномам усы, синяки под глазами, пиратские повязки или вампирические клыки. Правда, различить давние черные штрихи на лице, да еще при неверном свете фонарей и через 40 с небольшим лет мог только сам "художник".
Вид тихо спящих коттеджей, окруженных пышно цветущими деревьями, закружил Эрику голову; давно забытое чувство. Тишина, пение сверчков, аромат вишневого цвета, пушистый ухоженный газон и знакомые с детства садовые украшения... Он уже начал все это забывать, а теперь воспоминания захлестывали. Эрик задержался у крыльца, непривычно растроганно улыбаясь. Кристель стояла у машины, деликатно выжидая, пока мужчина справится с чувствами, захлестнувшими его при виде улицы его детства. Девушке нравилось здесь; так тихо. В Сан-Диего никогда не бывает такой тишины. Большой город у границы, порт и курорт, бодрствует круглые сутки. Чтобы хотя бы на время отгородиться от шума, приходится ставить в квартире окна со звукоизоляцией, кондиционер - чтобы разогнать духоту при закрытых окнах. А здесь все натуральное. И Кристель хорошо понимала, почему Эрик так любит свои нечастые визиты в этот пригород.
- Ну, пошли? - встряхнулся мужчина. - Сделаем им сюрприз? - дождавшись, когда девушка поднялась за ним на крыльцо, он позвонил в дверь. И сразу же изнутри раздались приближающиеся легкие шаги.
*
Звонок в дверь раздался, когда дети уже разошлись по комнатам, а взрослые готовились с минуты на минуту последовать их примеру.
Джоана закрыла крышку рояля и вышла в прихожую. Взглянув на экран домофона, она радостно вскрикнула и распахнула дверь.
- Ой, Эрик! - женщина раскинула руки навстречу брату. - Вот это сюрприз! Что ты делаешь? - вскрикнула она когда Эрик подхватил ее под мышки, как в детстве, и закружил над полом.
- Привет, Дюймовочка! - мужчина поставил сестру на ноги. - А я не один. Джонни, это Кристель. Кристель, это моя сестра Джоана.
- Очень приятно, - счастливая от того, что старший брат все-таки приехал, Джоана улыбнулась и его спутнице. - Заходите в дом. Сейчас обрадуем родителей! Они так ждали...
Элеонора уже спешила на голоса по коридору:
- Я знала, что ты приедешь! - она обняла Эрика, встав на цыпочки. От старшего сына пахло туалетной водой, кофе и табаком; на щеках к вечеру слегка отросла и кололась щетина; ткань черной куртки была плотной, в крупный рубчик. В густых волосах прибавилось седины, но ямочки на щеках остались прежними, как в детстве, когда Эрик улыбался...