Кристель что-то пробормотала во сне и повернулась на живот, обняв подушку. Эрик приоткрыл глаза и внимательно посмотрел на девушку. "Настоящее сокровище. Можно взять ее в дело. Если хорошо себя проявит, можно сорваться на острова вдвоем...".
Кристель работала в его отряде уже полтора года. Эрик нашел ее в ВВС, когда искал пилота. Ее личное дело попалось ему на глаза одним из первых. Девушка словно родилась со штурвалом в руках и еще оказалась хорошим бойцом, была дисциплинированным агентом с крепкими нервами и сильной волей. Но только Эрик знал, какой нежной и страстной может быть эта подтянутая решительная девушка со строгими глазами. А ее верность не вызывала сомнений. Чувство долга для Кристель было на первом месте. Эрик мог полагаться на нее целиком и полностью еще и потому, что Кристель любила его. Привязать к себе женщину лучше всего, влюбив ее, что Эрик и сделал, оценив перспективность своего пилота. Уже почти год они были вместе, жили в просторной светлой квартире девушки в Сан-Диего с окнами, выходящими на океан. Там Эрик отдыхал после работы и наслаждался обществом красивой умной женщины, в которой почувствовал родственную душу. До Кристель досуг Эрика скрашивали девицы совсем иного пошиба, манекенщицы, начинающие актрисы, танцовщицы из ночных клубов, годные только для утех - хорошенькие, кокетливые, сексуальные и безмозглые. Все они надоедали Эрику уже на второй месяц. Кристель резко отличалась от них. Высокая, худощавая девушка с почти неизменным белокурым "хвостом", лицо без макияжа, почти всегда - в брюках и футболке или водолазке, собранная, подтянутая по-военному. С ней было хорошо работать, с ней было о чем поговорить на досуге; она понимала Эрика с полуслова, с первого взгляда; иногда ему казалось, что Кристель улавливает его мысли, и даже через год их отношения не утратили новизну. "Я привык к ней? Привязался? Может и так...".
Откинув одеяло, Эрик отошел к окну и снова закурил. Хорошо, что родственники ничего не знают о его второй жизни. Он не хотел, чтобы праздник был омрачен. Может, они в последний раз собираются всей семьей. Отец сильно сдал, хоть и старается держаться бодро; сказываются фронтовые ранения. Зато мама все такая же улыбчивая, с ямными глазами, такая красивая, с летящей походкой... И воротнички на своих платьях мама вяжет сама, каждый раз придумывая новый узор... Мужчина тяжело вздохнул и сжал сигарету пальцами так, что пепел упал на подоконник.
От запаха дыма и холодного дуновения из форточки проснулась Кристель. Приподнявшись, девушка спросила:
- Что-то случилось, Эрик?
- Извини, разбудил тебя... Думал, просплю до обеда, да не тут-то было. Ты спи, а я, может, посижу с книжкой в отцовском кабинете.
Кристель тоже поднялась и завернулась в халат.
- Когда-то нам с братом запрещали входить в кабинет, - улыбнулся Эрик, вспомнив детство. - Папа говорил, что после нас в кабинете словно Аттила прошел. А уж когда кто-то из нас опрокинул чернильницу на его монографию... Слушай, Кристель, - Эрик выбросил окурок в окно, - до чего же я старый, еще помню времена, когда еще пользовались чернильными ручками!
- Догадываюсь, кто угробил монографию, - поддразнила его Кристель, зябко переступая босыми ногами и ища тапочки. Эрик первым отыскал их и молча подвинул ей. - Тебя что-то беспокоит?..
- Я слишком долго не был дома, - мужчина обнял ее за тонкие плечи и привлек к себе. - И не думал, что еще способен так соскучиться по родственникам.
Девушка прильнула к нему и понимающе кивнула.
- А ты им понравилась, - Эрик поцеловал ее в макушку. - Хорошо, что мы приехали вместе. Мама всегда надеялась, что когда-нибудь я приеду с невестой. Именно такой она и представляет женщину, с которой я захочу связать жизнь... И я полностью согласен с мамой. Хорошо, что я встретил тебя, Кристель...
- Я тоже, - девушка встала на цыпочки, чтобы обнять Эрика. - "Ты рядом, а ведь могли бы друг друга совсем не встретить"...
- Ты всю русскую лирику наизусть знаешь?
- Не всю... Может, все же ляжешь? Вдруг сможешь заснуть? - Кристель хорошо знала это состояние Эрика - пробуждения по ночам, курение у окна, уклончивые ответы. Что-то снова тревожило командира, не давая ему покоя даже на отдыхе.
- Да, попробую... Ты замерзла, закроем форточку.
- Наверное, я плохой сын, - в постели Эрик продолжал обнимать девушку. - Родители ничего не знают. Но если мы все же проделаем то, что я задумал, все выплывет наружу, и наш "послужной список" только ленивый не опубликует. Одно я не учел: как это примут родители!
Кристель тяжело вздохнула и промолчала, крепче прижавшись к его плечу.
- Я не люблю лгать родителям. А последние годы только жтим и занимаюсь, - мужчина скрипнул зубами и замолчал, потом рывком перевернул Кристель на спину и крепко прижался губами к ее рту. Он чувствовал, что ее одолевают те же мысли, она тоже была привязана к своей семье и думала, что с ними будет, когда все выплывет, и уже сам был не рад, что задумал этот "бенефис". "И зачем я сейчас об этом заговорил? Теперь и она уснуть не сможет!".
Кристель обвила его шею тонкими руками. Эрик ощущал каждый изгиб ее изящного тела под тонкой льняной рубашкой. Он знал каждую черточку, каждый уголок этого ладного загорелого тела, запах кокосового крема для тела, ванильного шампуня, "Шанель номер пять"... А девичье лицо в обрамлении светлых волос напоминает изысканную камею...
Кристель гладила его плечи и спину, нежно касаясь грубоватой кожи с отметинами давних шрамов. Ласки Эрика пробудили в ней ответную страсть, и девушка охотно откликнулась на них.
Заснули они только перед рассветом.
Без пяти минут шесть утра Эрик проснулся по многолетней привычке.