— Делает и он, — рассмеялась Поля, — только не то и не так, как мне хочется.
— А как ты думаешь о женотделе? Взять?
— Шепетов настаивает, в том-то и беда. Не справлюсь я. Знаю, что надо делать, как делать, увязала все вопросы с союзом, с главным управлением, а как подумаю — с мамками работать… Они, знаешь, меня девчонкой считают и ни во что не будут ставить. И верно, я совсем не знаю этих людей. В галошу сяду…
— Надо зама такого взять, чтобы в аппарате сидел и за тебя грешные дела делал. Уховертку надо тебе в помощницы. Да, — Мишка почесал затылок. — Заклюют они тебя, заранее можно сказать.
— Нет, я не возьмусь, это твердо.
Поля задумалась. Вдруг встрепенулась и шепнула:
— Тебе надо взять в подшефные, Миша, знаешь кого?
— Петьку, что ли? Я давно его буксирую, надоедать начинает. Помешался на Белоснежном, ни о чем другом говорить не умеет.
— Всем, оказывается, видно, — прошептала Поля. — По его просьбе написала Лидии письмо, думаю, пусть поскорее убедится сам. А знаешь, мне кажется, она не подойдет Пете. Никак не могу представить их вместе. Чего-то не хватает. Ему поехать бы в город и поучиться. Из него вышел бы большой работник. Миша, я тебя попрошу — не говори ему о нашем разговоре. Подумает — я пристрастна. Он почему-то ко мне придирается всегда. В шутку под руку возьмешь — сейчас же вырвется.
— Видел…
Поля испуганно взглянула на Мишку и резко переменила разговор.
— Ну, как находишь мою квартиру? Ты ничего не сказал о ней.
— Нет, уже сказал, что тесновато.
Девушка притихла. Мишка не знал, как связать оборвавшийся разговор.
За столом вдруг поднялся шум. Кредитор стоял с картами в руках, готовый получить выигрыш, но должник, загораживая картами щеки, почти скрывал за ними свой нос. Поля сорвалась с места, чтобы уладить дело. Мишка надел шапку. Провожая его по ступеням, Поля говорила:
— Вот так они иной раз заспорят из-за носов, почти до кулаков доходят. Мы заключили договор кончить игру, как только истреплется колода. Новые карты не будем покупать.
— Они, наверное, не истреплют их никогда, — рассмеялся Мишка.
Поля не ответила на шутку и, придержав его за рукав, опять попросила не рассказывать Пете о разговоре в землянке.
— А что особенное мы говорили? — удивился; Мишка.
— Он почему-то вообразил, что я влюбилась в него, — прошептала Поля, и Мишке показалось, что она чем-то похожа на Мотьку.
Из землянки доносился громкий счет:
— Тридцать девять, сорок, сорок один…
«Вот кого ей в помощники — Лидию, — подумал Мишка. — Надо намекнуть в комитете. Хорошо, что разговорились об этом. Эта сумеет справиться с любой мамкой».
5
Снег сыпался с низкого неба на белую землю, на белые сопки целую неделю. Но вот подул ветер и погнал снежинки горизонтальными струями; завыла пурга. Плотники отсиживались по баракам. Мишка уходил к ним, беседовал часами о постройке и неохотно возвращался домой, — артельцы вновь сели на деляну, и у них одна была мысль: о добыче. Однажды вечером он решил привести в порядок записи и расчеты по строительству. Только углубился в работу, как послышался скрип двери, дохнуло холодом, и пламя свечи пригнулось и вытянулось. Вся белая, как снежная «баба», ввалилась Лидия. Пока ребята выбивали из шубы снежную муку, повертываясь, она говорила:
— В чем дело? Получила чуть не официальное распоряжение явиться.
Мишка закрыл клеенчатую тетрадь, перегнутую пополам, и сунул под подушку:
— Грейся, а потом сходим к одному человеку.
— К Пете, что ли? Но его нет в поселке, я не могла найти.
— Не торопись. Завтра найдешь, если сегодня не нашла. Теперь ты больше не жилица на Белоснежном.
— То есть, как это не жилица?
— Очень просто. Федор Иванович ведь скоро заканчивает разведку.
— Не дразни, в чем дело?
— Вот чудачка. Я думал — ты знаешь. Решили тебя в женотдел взять.
Лидия вздернула плечи. Возмущало странное поведение Пети: не дождался согласия, действует самочинно, напролом. Она ни за что не созналась бы, что его нетерпение как можно скорее вытащить ее к себе поближе доставляло ей удовольствие.
— Вот в твоем нардоме я поработала бы.
— Ничего, поработаешь в женотделе, если его тебе доверят.
Лидия рассмеялась:
— Что это вы, ребятки, не считаетесь с моим семейным положением. Я ведь, кажется, не свободный человек.
После дороги Лидия была очень оживлена. Лицо ее алело, в волосах, в бровях и ресницах еще не высохли капельки воды и сияли, как бриллиантовая россыпь. Мишка пристально глядел на нее.