Старик заговорил с ней по-японски с необыкновенной мягкостью. Я, конечно ничего не понял, кроме нескольких слов, так как израсходовал почти весь словарный запас японского языка для своей эскапады. Исии слушала внимательно, потом соскочила с кресла, обняла деда и потерлась щекой о его лицо. При этом она была так грациозна и сексуальна, что у меня заныло под ложечкой и даже ниже...
Старик нажал какую-то кнопочку, его кресло подвинулось ко мне вплотную. Он взял руку внучки и протянул мне. Я осторожно принял ее в свою ладонь.
- Я верю, что никогда не обидишь ее, что бы ни случилось. Обещаешь, Пол?
Господи, да надо быть последним подонком, чтобы обидеть такую девушку, поэтому я, как мог спокойно и серьезно, ответил:
- Обещаю, сэнсей. Сделаю, что смогу.
Старик снова беззвучно рассмеялся.
- То, что ты сможешь, я и не сомневаюсь. А вот я для тебя не сэнсей. Пока. У тебя были свои учителя и, думаю, неплохие. А еще, мне кажется, у тебя замечательный отец, Пол.
Я остолбенел. К такой проницательности я был явно не готов. Старик был прав на все сто. А он неожиданно продолжил:
- Ты добрый. Это большая редкость в нашем жестоком мире.
Тут уж я совсем офонарел - он, зная, чем нам приходилось заниматься во Вьетнаме, считает меня добрым. Я вспомнил, во что по моему плану ракеты от "Града" превратили площадь в Сайгоне и мне стало тошно. Добрый! Ничего себе доброта - убивать живых людей ракетами...
Старик понял и это, словно прочитал все в моей башке, похлопал меня по руке.
- Это ничего не значит, не всегда людям удается делать то, что они хотят, иногда
они просто выполняют волю других людей или Бога. Ты веришь в Бога?
Я растерянно помолчал. Как назвать то, чувство, которое я испытывал к Богу - настоящей верой или нет, как совместить это чувство с тем, что мне приходилось делать? Во мне проснулись сомнения, которые мучили меня не раз, но я либо находил какой-то компромисс, либо отгонял их прочь. А сейчас старик требовал ответа и я чувствовал, что солгать мне не удастся - старик это поймет.
- Не знаю точно, но что хочу верить, это правда. Я католик, но не был в костеле очень много лет. Там, где я жил, католики и другие верующие люди не в милости...
- Спасибо за откровенный ответ. Ты найдешь Бога или он найдет тебя. Тем более, что у тебя есть еще один дар, о котором ты знаешь, но не веришь самому себе. Поверь, это есть в тебе и это дар богов.
Мне стало окончательно не по себе. Это не старик, а шаман, однако! Действительно, несколько раз я совершенно реально видел, что происходило вокруг меня и что произойдет через несколько мгновений. Я не обращал на это особого внимания, приписывая все пресловутому эффекту дежа-вю или обычному совпадению. Теперь я засомневался. Может это и дар... Возразить старику мне было нечего, а о сомнениях говорить не стоило.
- Молодец, ты меня понял. Только никому об этом не рассказывай и верь своему дару.
Я с сомнением покосился на стоящего неподвижно китайца.
- О нем не беспокойся, это мой друг, который служит мне не за деньги, а потому что хочет заботиться обо мне. Как будто мне нужна чья-то забота, - с ухмылкой заметил старик и насмешливо посмотрел на Ван Ю.
На лице китайца отразилось чувство, когда старая няня смотрит на несмышленого
мальчишку - снисходительность, смешанная с любовью. Старый японец стал снова серьезным и еще раз похлопал меня по руке.
- Этот дом всегда открыт для тебя, а Исии всегда будет тебя ждать. Вот только стану ли я для тебя сэнсеем, пока не знаю. Посмотрим.
Старик откатился назад и, приветственно подняв руку, исчез за раздвинувшейся стеной. Ван Ю тоже исчез, просто испарился в воздухе. Чертовщина какая-то. Я интуитивно чувствовал, что помимо своей воли вляпался в серьезную историю. Вот только бы знать, насколько серьезную. Очень бы хотелось выбраться из нее живым...
Эти мысли прервало осторожное прикосновение к плечу - Пачанг явно намекал на
необходимость заканчивать этот странный, по меньшей мере, визит. Я довольно
церемонно (на мой неотесанный взгляд) договорился о встрече с Исии на завтра и мы на том же лимузине были доставлены на берег и скоро добрались до яхты. За всю дорогу мы перекинулись лишь парой слов - Пачанг помалкивал, а я раз за разом прокручивал подробности разговора со стариком. В голове ярко горела красная лампочка - предупреждение об опасности, но еще более непонятное чувство заставляло меня поверить старику и помочь ему, ибо то же чувство говорило, что, несмотря на его внешнее спокойствие и внутреннюю силу, он в моей помощи нуждался. Но почему он выбрал именно меня?
Вопросы, вопросы, вопросы. И ни одного ответа. Ясным пятном было только одно
завтра я увижусь с самой прекрасной женщиной на свете и знал твердо, что очень
хочу этого.
Глава 6.
Все смешалось в этом Богом забытом Бангкоке. Я не узнавал сам себя, а Энди и Пачанг смотрели на меня, как на смертельно больного друга, которому они, увы, не могут ничем помочь. Каждый день я брился, напяливал лучшие шмотки и отправлялся на встречу с Исии. Но что вообще приводило в шок моих друзей - каждый вечер я возвращался абсолютно трезвым. Мало того, на все их соблазнительные приглашения пошляться по кабакам или повеселиться с девочками я отвечал решительным отказом. Пачанг сочувственно вздыхал, а Энди откровенно крутил пальцем у виска. Они явно считали, что у меня крыша сдвинулась. И довольно серьезно. Правда, меня мало это трогало. У меня была Исии...
Энди был прав - Бангкок действительно жемчужина. Сочетание элегантной, не кричащей современности с бережным, даже благоговейным отношением к древности делали этот город абсолютно неповторимым и уютным. Я взял напрокат открытый "ягуар" и мы с Исии колесили по улицам медленно, наслаждаясь древними храмами, великолепными парками. Сидели в уличных кафе, наблюдая за муравьиной суетой жителей, пили только легкие напитки. Обедали в небольшом ресторанчике неподалеку от Королевского дворца. Там готовили чудесную рыбу и мы уплетали ее за обе щеки вперемежку с горой диковинных овощей, о существовании некоторых из них я до этого просто не подозревал. Особенно налегал на молодые побеги бамбука, что вызывало у Исии шуточки насчет моих близких родственников - она, кажется, имела в виду обезьян, но шутки были настолько милыми и деликатными, что я и не думал обижаться. А по правде сказать, я вообще не мог бы на нее обидеться. Я попросту влюбился в нее без памяти. Такого со мной еще не бывало и это чувство вызывало во мне восторг и раздражение одновременно. Я был почти счастлив и это меня злило. Но поделать с собой я ничего не мог - одно движение пальчика Исии могло заставить меня лезть на ближайшую пальму и срывать для нее кокосы. Это-то и было причиной моей злости на самого себя. Тот человек, который был с Исии, был я и не я одновременно. И этот человек мне не нравился. То есть я.
Если бы меня спросили об этих первых встречах с Исии, вряд ли я мог рассказать что-либо связное. Так, в основном междометия. Однако первый пыл прошел, я увидел в ней не небесной создание, дарованное мне Богом, а прекрасную женщину, которую я уже не только боготворил, но и хотел. Пришедшее желание как-то само все расставило на свои места, кончились наши глупые бездумные поездки, сумасшедшие выходки. Исии заметила во мне эту перемену и, как мне показалось, ей это понравилось.
Маленький отель в глубине улицы вряд ли хорошо известен туристам. Он не для них, а как оказалось - для меня и Исии. Ее там хорошо знали и отличный трехкомнатный номер был, вероятно, закреплен за ней давно. Хотя от приветливости и даже какой-то суетливости персонала мне стало немного не по себе. Исии, как и ее дед, была не лишена проницательности.
-- Я живу здесь давно. Надо же мне где-то останавливаться в этой части города.
этот отель наполовину принадлежит деду, так что здесь почти мой дом...
У меня отлегло от сердца, а то вдруг полезли картинки не совсем приличные - Исии и еще кто-то... Пока я соображал, потягивая колу, она вышла, переодевшись во что-то такое, что я видел только на фотографиях топ-моделей. Кола застряла на пути к желудку. Исии Энн Мацумото смотрела на меня, не мигая, и под ее взглядом я почувствовал, что сопротивляться у меня нет ни сил ни желания. Эта королева из Бангкока умела повелевать. Мы медленно прошли в спальню. На мне было не очень-то много одежды, но как она слетела с меня, лучше не спрашивать. Ее губы нашли мои...