и подтвердит. — Его вина.
Когда багровый небосвод
очистит белая звезда,
уж и придёт пора теней,
из ниоткуда в никуда
свершить парад в залог страстей.
Но даже ночь, как трупный яд, —
роднее бездны и зари
(в такую был и он распят), —
цель для того, чтоб вслед, огни,
в преддверьи Страшного суда,
освободили всех рабов.
И пусть их чёрная вода
схранит, как первенство оков.
Не важно, турок, франк, ромей:
последний горький эликсир, —
как яд двух сотен злобных змей!
Как факел, что зажёг факир!
Он столь изящен, столь жесток,
но очень сомневаюсь я,
что тот, кто сделает глоток,
полюбит сон небытия.
Окончание речи сопровождается бурными аплодисментами. Мастер с благодарностью принимает венок.
Мастер. Sacrae ruinae, — итак, кто вы на самом деле? Нет. (Отходит.) Не время выходить на свет. Вы должны найти меня сами, только — раскрыв непознанную суть. Всего верней озарение, что посещает владык:
«Если ты напуган, значит, ты глуп.
Если ты потерян, значит, ты стар.
Если ты загнан, значит, ты слаб.
Если ты зол, значит, ты беден.
Если ты отстранён, значит, слеп.
Если ты честен, значит, ты прав».
Мастер поправляет венок. (Посыл к авансцене.) Беспокойная подходит к рыцарю и начинает, хриплым голосом…
Тень. У вас множество вопросов. (Одёргивает саван.) Но вы так и не сдвинулись с места. Догадываетесь, о чём я, узники? (Шипит.) Эрик, Рихард, Маркус — вы не случайно выбраны нами.
Мастер смотрит с неодобрением, будто ожидая: «…выбраны им».
Эрик собирается ответить, но Маркус опережает его.
Маркус. Отпустите нас!
Эрик. (Безразлично.) Зачем мы вам?
Тень. (Проводит символ, Маркус и Эрик прижимаются к стулу.) Хватит выпытывать.
Наступает молчание.
Рихард. Насколько я понял, вы у себя «дома», спрашивайте. (Делает вид, что собирается внимательно слушать.)
Тень. (Разочаровано.) Нет-нет. Мы поступим иначе. Рихард не лжёт вам, восемьсот лет — ровно столько требуется для смирения, принятия своей гнусности и тщетности мира. (Прибавляет). По «его» мнению. (Отстраняется.) И вам предоставлены роли, чтобы играть и отыгрывать. (В сторону Рихарда.) Конечно, вы можете от них отойти, но в чём, тогда же, веселье? Я вас отсюда не выпущу, выход вы обнаружите своим способом. И противостоять скуке придётся, уж точно, — несколько столетий. Зато, у вас есть время узнать ту единственную причину, по которой вы здесь, она — искомый ответ. (Глядит на Мастера, тот кивает, остальным кажется, что взгляд устремлён в пустоту). Но, всё-таки, мы внесли некоторое ограничение: вот идол. (Любуется им.) Через его окровавленный образ я вижу участь невинных, жестоко убитых крестоносцами за золото смерти.
Эрик. (Перебивая.) Бессмыслица.
Тень. О, отчаянье! (Восторженно.) Знакомое чувство. Когда-то я была среди вас, но теперь я стала лучше. Он дал мне шанс. (Достаёт сердце, проходит по сцене.) После искупления в нашей темнице, вы очиститесь. (Прячет.) Но лишь избранный уйдёт отсюда. Двое других задохнутся в кровавом потоке.
Маркус. Что мы сделали? (С нарастающим криком.) Что?! У вас нет права нас судить!
Эрик. Нет…
Мастер. (Выступает вперёд.) Только у нас и есть это право.
Эрик. (Стонет.) Падший!
Мастер. (Продолжает.) Во-первых, — у меня.
Кровь хлещет фонтаном из глазниц идола.
Мастер. (Нарочито.) А во-вторых: что связывает вас, какое преступление? (Мастер исчезает.)
Тень. Сказано достаточно.
Рихард. Неужели?
Тень. Да, условия обозначены. (Удаляется со сцены.)
Маркус потерянно ищет что-то, пытаясь сохранить спокойствие. Эрик и Рихард переглядываются. С намерением принять вызов, они начинают допрашивать Маркуса.
Мастер мотает головой и на время оставляет театр.
Сцена четвёртая
В тщетных попытках разгадать загадку проходит неделя. Всего лишь миг для Рихарда, целая вечность — для Эрика и Маркуса.
Эрик. Сколько же?
Рихард. (Отвлечённо.) Примерно дней пять.
Маркус. Нет, больше. Определённо. (Сжимает спинку, выворачивает шею.)
Эрик. Я устал от вас.