Рихард. Есть кое-что.
Мастер. (Нетерпеливо.) Говори.
Рихард. Вернуться назад! Есть небольшая деревня, в которой меня ждут.
Мастер. Судя по блеску в глазах, — девушка?
Рихард. Поэтому, — верните меня туда, откуда забрали. В тот самый момент. Прошу, дайте ещё один шанс.
Мастер. (Улыбается, — даже маска теперь не скрывает восторг.) Что ж, ты заслужил.
Рихард. Только, могу я задать последний вопрос?
Мастер. Если только один.
Рихард. Зачем вы это делаете?
Мастер. Я уже «обсуждал» с Маркусом: чтобы развеять скуку.
Рихард. И всего-то?
Мастер. Не ты один здесь узник, Рихард. (Вспоминает недавнюю прогулку с Лилит и сделку с Энрико.) И, поверь, какие-то восемьсот лет… Ничто! — По сравнению с вечностью.
На этих словах театр исчез. А с ним — Мастер и герой — рыцарь в ламеллярном доспехе. Тени зааплодировали. Встали и разошлись. Только тогда случайные зрители могли бы заметить, что театр, всё это время, находился на центральной площади, у благовидной реки. И звёзды, его украшавшие, предстали теперь лишь бликом тусклых ночных фонарей.
Мастер, проходя вдоль аллеи, не может оторвать взгляд от звёздного неба.
Замирает у площади.
Речь вторая
Звезда, горящая сейчас!
И отдаляющая рок…
Я зарекался столько раз,
что новый мир — и старый бог
останутся чужды, — вовек.
Но будоражит снова кровь
подлунный странник. Человек,
de die, — o! — In diem! Вновь и вновь
находишь силы гнаться за
своей бессмысленной мечтой.
И закрываю я глаза, —
на все попытки быть собой.
Но истинный кромешный вид —
игра тщеславья и ума,
что сумму тленности таит.
И безысходная тюрьма…
В твоей деснице — остриё,
в твоих глазах — одни пески,
сама дочь бездны, и её
неоголённый шрам, руки,
которая вращает доль, —
неотвратимость. До конца.
Но знай, на сцене правит роль,
та роль вне данности творца.
И неожиданный подлог —
забава, мука, краткий сон,
за ним — и незакатный рок,
и лучезарный небосклон.
О, Рихард, ты познал печаль,
зов огнекрылого орла
и боль, что режет, словно сталь.
Часть духа просто отмерла…
Часть вечности в коробке, — нет, —
она — сама себе покров.
Ну так держи пред ней ответ…
Для избавленья от оков!
Акт третий
Сцена первая
Лезвие затупилось о звёзды, рукоять — на излом от сотен планид.
Рихард, поднявшись с земли, ищет небольшую деревню вблизи Адрианополя. Но всюду встречает разруху. На засеянном поле прослеживаются следы войны: копья, стрелы, мечи. Подойдя к храму, он проговаривает: «Pater noster, qui es in caelis…»
В тот же момент палящие лучи коснулись разрушенных стен. У колонны сиял треснувший образ. Безысходная доля: блеск и нищета сельской жизни. Куски мрамора отдавали тоской, а за горизонт западали прибрежные рощи. Рихард остановился спросить дорогу в трактире. Хозяину пришлось изловчиться, чтобы он не ушёл просто так. Заплатив за кружку крепкого эля, рыцарь решил ненадолго остаться.
Гюнтер, владелец таверны, сразу почувствовал в нём близкого друга; и просто интересного человека, что бывает нечасто, — и разговор продолжался до позднего вечера. Рихард узнал о хозяине гораздо больше, чем все окружающие: авантюрист, выходец из полузависимых крестьян. Во время похода — поставлял пищу крестоносцам, за что и был щедро вознагражден.
На вырученные средства Гюнтер решил построить таверну и обрести «новую жизнь». Странно, но неудачи других начинающих предпринимателей его — будто и не коснулись. Местные давно знали о склонностях Гюнтера, поэтому никак не препятствовали росту торговли. К тому же, он был дальним родственником старосты, что способствовало закреплению его положения на различных съездах и ярмарках.
На следующее утро Гюнтер с неохотой вышел прощаться.