Гюнтер. (Протирает глаза.) Надо же, Рихард, а я забыл поинтересоваться: куда-то сам путь держишь?
Рихард. К знакомой, мы не виделись… (Разочарованно.) Наверное, неделю.
Гюнтер. А как её зовут?
Рихард. Анна.
Гюнтер. (Задумался.) Припоминаю одну Анну, живёт на отшибе. Тоже торгует.
Рихард. Можешь показать? (Достаёт карту.)
Гюнтер. Боже, какая редкость! (Вглядывается в окрестности города.) Ну вот, смотри. (Указывает на северо-запад деревни.)
Рихард. Как мне повезло, что…
Вдалеке послышался грохот проезжающей конницы, оглянувшись, Гюнтер затащил Рихарда обратно.
Гюнтер. Подожди здесь, пока не проедут.
Рихард. Благодарю.
Гюнтер. (С облегчением.) Не стоит. Так что ты, по поводу Анны?
Рихард. Она ждёт меня. По крайней мере, мне хочется в это верить. Я ушёл на поход с крестоносцами. Вероятно, ей доложили, что я мёртв. (Резко.) В общем, глупо. Не нужно никогда соглашаться на неоправданный риск.
Гюнтер. Думаю, у тебя были причины.
Рихард. Чтоб её мучить…
Гюнтер. Нет, я не это хотел сказать. Деньги правят миром, она всё поймёт.
Рихард. (Вспоминает слова тени.) «Золото смерти».
Гюнтер. Да-да, всё верно. Ты только при старосте этого не говори, он человек набожный, ещё подумает, что ты еретик.
Рихард. Вряд ли я сюда вернусь. (Смеётся.) Разве что, тебя навестить.
Гюнтер. А я не откажусь.
Рихард. Что ж, договорились (Обнимает.)
Гюнтер. Удачи тебе.
Поправив вальтрап, Рихард взбирается на коня. Заметив приближающихся турок с востока, решает объехать богатые дворы и направиться к месту, которое указал Гюнтер.
Сцена вторая
Рихард добрался до подлеска, в углублении тёмного древесного полога просвечивалась обгоревшая хижина. Рыжеволосая девушка, обронив ведро, сильно удивилась появлению рыцаря.
Анна. Кто вы?
Рихард. Анна…
Анна. Мы знакомы? (Отвлечённо.) Я думала, обо мне уже все забыли.
Рихард. (Снимает шлем.) Когда я ушёл с крестоносцами, ты сказала, что я навсегда останусь в твоём сердце. По крайней мере, я не поверил вначале, мне показалось, что это те слова, которые «нужно пообещать», просто, чтобы укрепить дух. (Воодушевлённо.) Да?
Анна. (Вытирает слёзы.) Рихард, неужели это ты? Я до сих пор не могу прийти в себя.
Рихард. Можно, я зайду?
Анна. Да, зачем ты спрашиваешь! (Открывает дверь, пропускает Рихарда вперёд.) Боже, я рада, но…
Рихард. Как? (Прощёлкивает пластины.)
Анна. Да, как ты выжил? Мне рассказывали, что тебя убили под столицей ромеев. (Растерянно.) Я не находила себе места.
Рихард. Поэтому ты обосновалась в лесу? Словно затворница.
Анна. Я лишь исполнила обещанное.
Вечереет.
Рихард. Ты действительно пошла на большую жертву… Ради меня. (Берёт за руку.)
Анна. Я бы не променяла тебя, память о тебе, на беззаботную жизнь. Потому что в этом мире есть то, что нужно ценить, — слово, честь. (Улыбается.) И, на самом деле, я привыкла. Только зима здесь будет тяжёлая, но староста обещает помочь.
Рихард. Ну а турки? Они разрушают всё, к чему прикасаются и, судя по всему, скоро осядут среди ромеев.
Анна. Даже если так, — то у проливов, вдоль берега. А может, они просто разграбят Константинополь — и остановятся.
Рихард. (Встревоженно.) В Адрианополь поступает треть средств. Он обеспечивает золотом и продовольствием всю Анатолию
Анна. Тогда тем более, нас не тронут.
Рихард. (Вздыхает.) Благородная Анатолия с её христианскими ценностями, предполагающими — смирение и принятие чужих идеалов, не переживёт вмешательства воинственной веры мусульман.
Анна. (Настороженно.) Возможно, но я уверена, что они не станут грабить, выжигать деревню.
Рихард. Больше я не хочу рисковать. (Сжимает кисть.) Особенно, тобой.
Анна. Ты меня пугаешь, Рихард. Что с тобой?
Рихард. (Мотает головой.) Сколько времени тебе понадобится, чтобы собрать вещи?
Анна. Сейчас. (Достаёт заклад из черепка: серебряные ложки и украшения.) Остальное — излишне. Рихард, я готова.
Рихард. Немного, но этого достаточно?
Анна. Да. (Растерянно.) Куда мы поедем?
Рихард. В Рим, затем в Равенну.
Анна. Долгая дорога. Но почему сначала в Рим?
Рихард. Да, было бы удобнее по прямому пути: через Удине в Венецию и Равенну. Но мне нужно получить оплату.
Анна. От Ватикана?
Рихард. Орден возьмёт часть с первых мужей, но я — лишь наёмник, я никому не должен.
Анна. Правда? (Продолжает, не скрывая восторг.) Ты так и не решился вступить, или тевтоны распались?