«Это сон. Я сплю», – понял я происходящее.
Поменяв положение с лежачего на сидячее, я слегка приоткрыл глаза и через узенькую щелочку между веками постарался разглядеть, где нахожусь, но просвечивалась лишь сплошная белизна. Спустя некоторое время, когда глаза привыкли к яркому свету, открыл их полностью и смог разглядеть окружающее меня пространство. К своему удивлению, я понял, что нахожусь в ослепительно белом саду. Деревья, похожие на фруктовые, словно покрытые инеем, светились так интенсивно, что создавалось ощущение, будто в этом месте именно они являются источником света, сливаясь в единое с такой же пронзительно ярко-белой травой. Я поднял голову и посмотрел наверх. В глазах рябило, как после того, когда посмотришь на солнце и затем взгляд опускаешь на любой предмет на земле. Тяжело разобрать объекты. Так и я не смог отчетливо увидеть небо. Через рябь проступали только голубые оттенки. Я довольно долго сидел на белоснежной траве. Глаза окончательно привыкли к ярким тонам пространства, и мне стало казаться, что сияет не только все вокруг, но и я сам, и этот свет лился из меня самого, из груди моей или сердца. Я посмотрел на свои руки в уверенности, что увижу их сияющими, но руки были совершенно обычными. Внимательней осмотревшись, я заметил, что на деревьях висели плоды яблок, совершенно обычного цвета. Они сильно контрастировали с белыми деревьями. Я поднялся на ноги, подошел к одному из них и с любопытством стал разглядывать – сначала яблоки, а затем белоснежную листву и такие же белоснежные ствол и ветви. Ощупав мягкую и очень теплую листву, я обратил внимание, что для сна мои чувства слишком реалистичны.
– А может, это не сон? – задал я себе вопрос и испугался его.
Если это не сон, то я каким-то образом оказался на другой планете или просто схожу с ума.
Внимание опять привлекла музыка, и я отвлекся от своих мыслей, прислушавшись к постоянно меняющимся тональностям, которые казалось, не только были слышны в ушах, но и отдавались приятной вибрацией по всему телу, доставляя удовольствие и даже – наслаждение. Ничто не могло напомнить мне такую замечательную музыку. Эти звуки, впрочем, трудно было назвать просто музыкой, в них не было никакой последовательности или ритма, они то сменяли один другой, то звучали все вместе, напоминая какое-то загадочное гудение, но в этом гудении я разбирал каждый звук по раздельности. Временами я просто не мог уловить ритма, настолько это было совершенно. Когда слушаешь магнитофон или находишься на концерте, где исполняют популярную музыку или же оперу под аккомпанемент классических музыкальных инструментов, всегда без особого труда можно определить источник звука, если, конечно, не находишься в специально оборудованном помещении с современными акустическими системами, где звук будет идти со всех сторон. Однако в данный момент я не находился в таком помещении, но звук шел со всех сторон, он пронизывал все пространство, даже светящиеся белизной трава и деревья – все издавало великолепные звуки. Казалось, что даже я сам издавал прекрасную музыку, каждым своим органом, каждой клеточкой тела. Абсолютно все являлось источником мелодии и света.
Я стоял посреди белоснежного сада и не понимал, что мне делать. Необычность пространства, звуков и ощущений, до этого мне неведомых, привели меня в замешательство, подпитываемое неопределенностью – сон это или явь.
Вдруг я услышал – где-то за бело-сияющими деревьями, где-то в глубине сада – чей-то очень низкий бас, больше похожий на рев трубы парохода, чем на человеческий голос.
Я направился в ту сторону, откуда слышался этот грубый рык, и по мере приближения к его источнику стал еще более ощущать, как отдается в барабанных перепонках вдруг возникшая чудовищная дисгармония с теми звуками, которыми был пропитан весь сад. При таком басе владелец определенно должен был обладать огромной, слоновой гортанью, такими же легкими и пропорциональными им размерами.
Не спеша я продвигался по саду, разглядывал деревья, кусты, траву. Местами попадались цветы с белоснежными стеблями и изумительными, ярко-красными и розовыми бутонами.
Потрясающий, волшебный сад приводил меня в возбуждение. Озираясь по сторонам, я не заметил, как, обогнув кусты, вышел на широкую поляну. Устремив свой взор к ее центру, я увидел метрах в тридцати огромное существо на четырех ногах, с лошадиным корпусом и возвышающимся над ним телом человека, стоявшее ко мне спиной и спокойно помахивавшее хвостом. На несколько секунд я оцепенел от неожиданности увиденного, а когда пришел в себя, медленно, крадучись попятился обратно за кусты. Там я стал оценивать ситуацию и пытаться прикинуть, что мне делать: бежать со всех сил, тихонечко уходить туда, откуда пришел, или оставаться на месте. Я готов был провалиться на месте, пропасть, испариться, – что угодно, только бы сию же минуту покинуть это, мягко говоря, необычное место, которое сначала потрясло меня своей красотой и прекрасными звуками, а теперь этим гигантским чудищем-кентавром посреди белого рая. Скорее всего, он и был обладателем громогласного голоса, на который я шел, только сейчас его не было слышно. Или от испугу я перестал вообще, что-то слышать?