— Не беспокойся о моей работе. Я сижу крепко.
— При Морни — или еще при ком?
— И все это за тот же доллар?
— Два.
Он оглядел меня:
— Ты не на него работаешь, верно?
— Точно.
— Врешь.
— Точно.
— Давай два доллара, — живо сказал он.
Я дал ему два доллара.
— Она в саду с приятелем, — сказал он. — Милым приятелем. Находишь себе приятеля, который не работает, и мужа, который работает, и ты устроилась.
— Ты скоро устроишься в выгребной канаве.
— Я нет. Я хитер. Знаю, как ими крутить. Всю жизнь с ними верчусь.
Он потер деньги между ладонями, сложил вдвое, потом вчетверо и сунул в кармашек для часов.
— Это было только на первое, а еще за пять…
Довольно крупный кокер-спаниель вылетел из-за «кадиллака», попрыгал по луже, мягко подскочил, ткнул меня всеми четырьмя лапами в живот, лизнул в щеку, свалился, обежал вокруг меня, уселся у моих ног и высунул язык. Я переступил через него, облокотился на машину и достал платок.
Мужской голос позвал:
— Хитклифф, ко мне. Ко мне! — На дорожке послышались шаги.
— Это Хитклифф, — сказал шофер.
— Хитклифф?
— Надо же было так собаку назвать! Осторожно — идут.
Он поднял губку и шланг и опять принялся за мойку. Я отошел в сторону. Кокер-спаниель тут же поднялся за мной, путаясь под ногами.
— Ко мне, Хитклифф! — Мужской голос прозвучал громче, и из калитки вышел мужчина.
Брюнет, высокий, черная загорелая кожа, блестящие черные глаза, сверкающие белые зубы. Узкие черные усики. И слишком длинные баки, просто слишком длинные. Белая рубашка с вышитыми на кармане инициалами, белые брюки, белые туфли, золотые часы на загорелой руке. Желтый шрам вокруг стройной загорелой шеи.
Он увидел, что собака скачет у моих ног, и ему это не понравилось.
— Ко мне, Хитклифф. Сейчас же ко мне!
Собака не двинулась, только чуть крепче прижалась к моей ноге.
— Кто вы? — спросил он.
Я достал карточку. Бронзовые пальцы взяли ее. Собака, пятясь, откатилась от машины, проскользнула мимо колес и тихо исчезла.
— Марлоу, — сказал он. — Марлоу, а? Что такое? Детектив? Что вам нужно?
— Мне нужно встретиться с миссис Морни.
Он медленно осмотрел меня с ног до головы.
— Разве вам не сказали, что ее нет дома?
— Сказали, но я не поверил. Вы мистер Морни?
— Нет.
— Это мистер Вэнниэр, — сказал за моей спиной шофер сухим, вежливым, откровенно-оскорбительным голосом. — Мистер Вэнниэр — друг семьи. Он здесь часто бывает.
Вэнниэр посмотрел мне через плечо бешеными глазами. Шофер обошел машину и вынул изо рта окурок с выражением спокойного презрения.
— Я ему сказал, что хозяина нет, мистер Вэнниэр.
— Понятно.
— Я сказал, что миссис Морни и вы в доме. Я поступил неправильно?
— Больше думай о собственных делах.
Шофер сказал:
— Черт его знает, как я сам об этом не догадался?
— Убирайся, пока я не сломал тебе шею.
Шофер спокойно посмотрел на него, потом ушел в полумрак гаража и принялся свистеть. Вэнниэр повернулся ко мне и сказал:
— Вам объяснили, что миссис Морни нет дома, но это не сработало. Так? Иными словами, эта информация не смогла вас удовлетворить.
— Если нужно искать иные слова, — ответил я, — то это так.
— Понимаю. Не могли бы вы сообщить, что заставило вас искать встречи с миссис Морни?
— Я предпочел бы объяснить это самой миссис Морни.
— Видимо, она не желает вас видеть.
Шофер сказал из-за машины:
— Присматривай за его правой, Джек. У него может быть нож.
Загорелое лицо приняло цвет сушеных водорослей. Он повернулся на каблуках и бросил мне:
— Идемте.
Он вошел в калитку и зашагал по дорожке в туннель из шиповника. За кустами был огороженный дворик с клумбами ярких цветов, с кортом, массой чудесной зелени и с маленьким бассейном, яростно сверкающим на солнце. Рядом с бассейном уголок, обставленный садовой мебелью; низкие мозаичные столики, шезлонги с длинной бахромой и с подставками для ног — и все это прикрыто огромным, как палатка, зонтом.
В одном из шезлонгов разнеженно и свободно лежала длинноногая блондинка типа барышень из варьете — ноги на скамейке, у локтя высокий запотевший стакан, рядом серебряное ведерко со льдом и бутылка виски. Она лениво смотрела, как мы идем к ней по газону. С расстояния десяти метров это был высокий класс. В трех метрах стало ясно, что смотреть на нее надо с десяти. Рот слишком велик, слишком синие глаза, слишком яркая помада, тонкие дуги бровей фантастически изогнуты и длинны, и грима на глазах много.