В шкафу он увидел девушку. Она была вздернута на ремне под самый верх шкафа. Ремень перебросили через перекладину, предназначенную для плечиков. Гордеев машинально отметил про себя, что только перекладина в доме сталинской постройки может выдержать вес человеческого тела… Девушка была маленького роста и не могла достать до пола ногами. Но главное — она еще была жива. Она хрипела и задыхалась. Вцепившись руками в ремень, перетянувший ей горло, она пыталась ослабить петлю. Это ее пока и спасало.
— Айвара, потерпи, я сейчас…
Гордеев, не мешкая, одной рукой подхватил девушку и приподнял, а другой изо всех сил рванул перекладину на себя. Старое дерево не сразу поддалось — пришлось дернуть несколько раз. В конце концов перекладина не выдержала такого натиска и с треском вылетела из пазов. По инерции Гордеев повалился на стол и больно ударился об угол. Девушка упала на него.
На несколько мгновений наступила тишина, и в этой тишине Гордееву показалось, что в соседней комнате («В комнате Каштановой», — мелькнула мысль) кто-то есть. Он бережно положил Айвару на кровать и помог ослабить ремень. Затем бесшумно вышел в тамбур и толкнул левую дверь.
В комнате Каштановой света не было. Однако оранжево-желтый фонарный свет с улицы проникал сюда, тускло освещая помещение. Здесь адвокат никого не увидел. Да и спрятаться в этой клетушке тоже было негде. Если не считать стенного шкафа… Гордеев сделал шаг в комнату, нашарил левой рукой выключатель, щелкнул им и одновременно распахнул дверцу шкафа. В шкафу никого не было.
Но не в комнате…
Гордеева спасло чувство самосохранения. И шестое чувство. А может быть, третий глаз, который, как известно, расположен на затылке. Как бы там ни было, не отдавая себе отчета, он присел, и в то же мгновение над его головой просвистел тяжелый стул, ударился о верхнюю кромку шкафа и отлетел в сторону.
Гордеев резко обернулся, но ничего сделать не успел. Какая-то темная тень метнулась к нему через стол, ударив в нос. Перед глазами Гордеева все поплыло, но он успел ухватить нападающего за воротник рубашки и рвануть на себя. Ткань затрещала и легко поддалась. В руке Гордеева оказался воротник. Он отбросил его в сторону. Нападающий воспользовался заминкой и с силой ударил Гордеева носком ботинка в пах.
Гордеев охнул. Жгучая, резкая боль тысячью тупых игл вонзилась во все тело. Противный, тошнотворный комок подступил к горлу. Дыхание перехватило. Гордеев глотнул воздух. Из глаз лились слезы. Быстро взяв себя в руки, адвокат сделал единственное, что необходимо в этом случае, — попрыгал на носках. Боль стихла…
Из последних сил Гордеев попытался задержать мужчину. Но тот ужом выскользнул из рук Юрия Петровича и выбежал в коридор.
— Стой! Ни с места! Кому говорят! — Гордеев слышал, как Шикалов с криком пробежал мимо комнаты за мужчиной.
Адвокат с трудом- сел на кровать и перевел дыхание. Острая боль прошла и сменилась тупыми, болезненными толчками, которые тем не менее не мешали Гордееву осматривать поле битвы.
На полу валялись какие-то бумаги. Гордеев встал на четвереньки и начал собирать их. Это были исписанные от руки листы и ксерокопии каких-то документов. «Текст французский», — обратил внимание Гордеев. Тут же на полу он нашел только что оторванный им воротник от рубашки сбежавшего мужчины и какие-то визитки. На воротнике Юрий Петрович обнаружил нашитую метку. Гордеев поднял визитки и воротник. Рассматривать визитки он не стал и сунул их во внутренний карман куртки.
Адвокат прошел в комнату Айвары. Девушка уже пришла в себя. Она лежала, свернувшись клубочком, и затравленно смотрела на Гордеева.
— Ну-ну, успокойтесь, все закончилось. Я адвокат Гордеев. Вы можете рассказать, что тут произошло?
Айвара кивнула:
— Как только я вернулась, Светлана Михайловна позвонила вам. Я стала ждать вашего прихода. Вдруг дверь открылась и появился мужчина, Я думала, он — это вы. А он… — Айвара всхлипнула, — набросился на меня…
Гордеев мягко взял ее руку в свои и ласково погладил:
— Не волнуйтесь… Все уже позади.
Девушка кивнула.
— Как он выглядел?
— Среднего роста, скорее даже выше среднего, худощавый. Он мне показался иностранцем.
— Иностранцем? Почему?
— Не знаю… Но это было первое, что пришло в голову. Весь такой ухоженный, лощеный. Не то что наши…
— Спасибо от имени всех российских мужчин, — проговорил Гордеев и взглянул в зеркало.
В принципе в словах Айвары имелось рациональное зерно, чего скрывать… Из зеркала глядел весьма потрепанный субъект, с взлохмаченными вихрами и весь перепачканный пылью и побелкой.