Выбрать главу

Потребовалась минута, чтобы она переварила его приглашение. Фила непонимающе уставилась на него, осознавая, что сидит с открытым ртом.

— Простите?

— Вы слышали, что я сказал. Сегодня мне уже слишком поздно выезжать в Калифорнию. Я собираюсь переночевать в вашем городе. Я просто подумал, что мы могли бы поужинать вместе. Ведь я никого в Холлоуэе больше не знаю. Но, может быть, у вас другие планы?

Она медленно покачала головой, пока до нее доходил смысл сказанного.

— Это невероятно.

— Что невероятно?

— Вы ведь не собираетесь меня соблазнять, чтобы получить назад эти акции, правда? Я хочу сказать, это было бы такой избитой, старомодной уловкой. И абсолютно бесполезной.

Он немного подумал, изучая плющ, растущий из красного горшка на столе. Когда он снова посмотрел на Филу, ей не понравилась холодная напряженность его взгляда. У нее создалось впечатление, что мужчина принял какое-то важное решение.

— Мисс Фокс, — сказал Ник с приведшей ее в замешательство официальностью, — я хотел, чтобы вы знали: если я попытаюсь вас соблазнить, то это случится потому, что я захочу с вами переспать, а не потому, что мне нужно заполучить акции.

Прищурив глаза, она смотрела на него, пытаясь проанализировать и оценить Никодемуса. До сегодняшнего дня Фила считала, что точно знает, чего именно можно ожидать от любого из членов богатого и могущественного клана Лайтфутов и Каслтонов. Но этот Лайтфут отказывался вписываться в заготовленные рамки. «Но это только делает его еще более опасным», — напомнила она себе.

И все же женщина никак не могла выбросить из головы мысль, что именно по этой причине Ник может оказаться ей еще более полезным.

— Если я поужинаю с вами, вы, со своей стороны, выдадите какие-нибудь запретные семейные тайны? — спросила она.

— Вероятно, нет.

— Тогда в чем смысл?

— Смысл в том, что ни одному из нас не придется ужинать в одиночестве.

— Я не возражаю против того, чтобы есть в одиночестве. Я часто ем одна.

— Знаете что, мисс Фокс? Это меня не удивляет. Я сам часто ем в одиночестве. Слишком часто. — Он поднялся. — Я заеду за вами в шесть часов. Поскольку вы знаете местные заведения, предоставляю вам право заказать нам где-нибудь столик.

Он подошел к входной двери и вышел на послеполуденное солнце, не оглянувшись.

Фила отнеслась к этому как к очередному сигналу опасности. То, что он не оглянулся, чтобы узнать, смотрит ли она ему вслед, было мелким штрихом, но очень принципиальным. Любой другой мужчина не удержался бы от того, чтобы, бросив взгляд через плечо, увидеть, как она реагирует на его внезапный уход.

Она знала, что поведение Никодемуса не было проявлением невнимания с его стороны, а выражением самодисциплины. Этот мужчина прекрасно владеет собой и также привык владеть ситуацией.

Тихий и хриплый рев мотора серебристо-серого «яорше» наполнил пустынную улицу. Фила прислушалась к звуку отъезжающей мощной машины и решила, что от этого Лайтфута нужно ждать проблем.

«Может быть, мне это и нужно», — неожиданно подумала она. Может, ей нужна проблема, в которую можно вонзить зубы. И в качестве избавления от чувства депрессии она окажется более полезной, чем поездка в Калифорнию.

«Лисы славятся своей хитростью», — напомнила она себе.

Глава 2

— Я подумала, что тебе стоит знать, Хилари я позвонила Нику и попросила его связаться с этой Фокс. — Элеанор Каслтон не подняла головы от своих растений. Она двигалась вокруг плотно уставленных столов оранжереи и уверенно работала руками в перчатках над обманчиво нежными цветками и листьями.

— Вы позвонили ему?

— Ну да, дорогая. Я звоню ему время от времени. Не хочу, чтобы он думал, будто совсем оторван от своей семьи. Ведь он все-таки Лайтфут.

— Он согласился встретиться с Филадельфией Фокс? — Хилари Лайтфут рассматривала небольшой кремовый цветок. «Он выглядит удивительно невинным, — подумала она, — совсем как Элеанор Каслтон».

— Да, дорогая, согласился. А почему бы и нет? — спросила женщина своим слегка удивленным и загадочным тоном, который всегда раздражал Хилари.

Элеанор Каслтон перевалило за шестьдесят, но Хилари была уверена, что эта милая, рассеянная, чарующе легкомысленная манера поведения была присуща ей с колыбели. Она прекрасно сочеталась с легким налетом аристократического южного произношения.

— Семейные дела уже некоторое время не интересуют Ника. Я немного удивлена, что сейчас ему захотелось в них вмешаться, — произнесла Хилари. В оранжерее было тепло и влажно, и она надеялась выбраться отсюда до того, как одежда начнет прилипать к телу. Она намеревалась отправиться на машине в деревню, после того как окончит эту раздражающую болтовню.

На ней была кремовая шелковая блузка и желтовато-коричневые брюки. На запястье негромко постукивали несколько узких деревянных браслетов. Темно-рыжие волосы были зачесаны назад и собраны на затылке в классический пучок, что прекрасно оттеняло ее аристократические черты лица.

Единственным кольцом на ее руке было обручальное — простая полоска золота. Женщине, которая на тридцать пять лет мбаоже своего мужа, приходится тщательно обдумывать свой внешний вид. Хилари всегда казалось, что в данных обстоятельствах огромный бриллиант выглядел бы безвкусным. Кроме того, ей никогда не нравились кричащие драгоценности.

— Ник — член нашей семьи, — промолвила Элеанор, ухватившись за маленький листик в форме кегли и отрывая его. — Возможно, он и ушел от нас три года назад, но это не значит, что его не волнует такой серьезный вопрос, как ситуация с Филадельфией Фокс.

— Сомневаюсь, что у Ника что-нибудь получится, — сказала Хилари. — Я пыталась ей звонить и ничего не-добилась. Дэррен тоже пытался. Она отказалась даже встретиться с ним. Не знаю, что, по-вашему, сможет сделать Ник. Откровенно говоря, если бы она поддавалась на мужское обаяние, ваш сын уже получил бы эти акции назад, Элеанор.

— Никогда не знаешь, что сработает, когда имеешь дело с такими женщинами.

Хилари улыбнулась. Никому не удавалось так хорошо, как Элеанор Каслтон, передать свое тайное презрение к низшим классам.

— Полагаю, что да. Но, вероятнее всего, нам лучше было бы разрешить ей присутствовать на годовом собрании и затем предложить продать акции.

Элеанор слегка пожала плечами.

— Не могу вынести мысли о том, что на собрании будет присутствовать кто-то посторонний. Лучше было бы решить этот вопрос заранее, тебе не кажется? Посмотрим, удастся ли Нику чего-нибудь добиться.

— Вы правда думаете, что Ник сможет сделать то, что не удалось нам с Дэрреном? — спросила Хилари, заставляя себя сохранять ровный и вежливый тон.

— У Никодемуса свои методы, — неопределенно ответила Элеанор. — Передай мне, пожалуйста, лейку, дорогая.

Хилари подняла металлический сосуд и отдала его пожилой.женщине. На мгновение их глаза встретились. Лайтфут взглянула в слегка загадочные бледно-голубые глаза Элеанор, и ей почудился в них отблеск стали. Она не первый раз видела подобное выражение, и это всегда внушало ей беспокойство. Но уже в следующую секунду все исчезло, сменившись обычным беспечно рассеянным видом.

— Спасибо, дорогая. — Элеанор направила струю из лейки на горшки. — Нельзя позволить, чтобы эти новые непентесы засохли. Они так хорошо начали расти. Видишь, как листья принимают форму маленьких кувшинчиков? А где сегодня Рид?

— Играет в гольф. — Хилари рассматривала странной формы листья растения. Они выглядели так же невинно, как и хрупкие цветы.

— Похоже, что последнее время он или играет в гольф, или стреляет на полигоне с Теком. Он даже не пожелал поговорить с Дэрреном по поводу этой Фокс.

— Мой муж наслаждается своей отставкой, — холодно сказала Хилари. — Он ее заслужил.

— Полагаю, что да, — мягко произнесла Элеа-нор. — Но знаешь, дорогая, я не могла подумать, что Рида до такой степени перестанут интересовать дела компании. Ведь «Каслтон и Лайтфут» так долго составляла весь смысл его жизни. Они с Бэрком вложили в нее все, что могли.