– Пожевать бы чего-нибудь, – перевел разговор в более безопасное русло Олег.
Однако Сидорову сбить с темы не удалось:
– Шалунишка, опять воспользовался моей слабостью, напоил бедную женщину и соблазнил... Хы-хы-хы-хы. – Бюст Натальи заколыхался, как море на картине Айвазовского “Девятый вал”. – Нарезвился, аппетит нагулял... – Сидорова погрозила своим огромным “пальчиком” Олегу. – Ладно, завтрак уже накрыли на веранде, прими душ и выходи.
Сидорова удалилась, прикрыв за собой дверь. Олег вскочил, натянул плавки и нырнул в ванную. Задвижки на двери не было. Парамонов чертыхнулся. Впрочем, Сидорова жила довольно уединенно, прислуга в личные покои заглядывала только в отсутствие хозяйки, закрываться в собственной ванной от кого-нибудь было для Натальи Александровны без надобности. Олег быстренько принял душ, провел рукой по щекам – отросшая щетина уже царапала ладонь. Ладно, и так сойдет. Олег накинул халат, пришедшийся ему в пору. Халат, наверное, остался от бывших любовников Сидоровой, питавшей слабость к накачанным рослым молодым мужчинам.
Олег вышел на веранду и полной грудью вдохнул пряный чистый воздух. Пахло садом, цветами, солнцем, покоем. В центре застекленной веранды стоял огромный круглый стол, вокруг стола – удобные плетеные кресла. На столе настоящий самовар, всевозможные закуски, тарелки, тарелочки, вазочки: нарезанная колбаска, сыр, балычок, икра. Одуряюще пахли дымящиеся румяные блинчики с мясом.
– Доброе утро, Олег Константинович, – поздоровалась с Парамоновым женщина лет сорока, держащая в руках блюдо с пирожками.
Парамонов поздоровался:
– Доброе. Ваших рук дело? – спросил он, указывая на стол, уставленный едой.
Женщина кивнула и добавила:
– Я у Натальи Александровны давно работаю, с тех пор, как пришлось уйти из ресторана по сокращению. А...
– Вышел, Олежек? – прервала начавшийся было разговор Сидорова. – Настя, это мой племянник, я тебе уже говорила, поживет у меня немного. А это Настя – моя повариха, – уточнила “ху из кто” Сидорова, усаживаясь рядом с Олегом.
Парамонов усмехнулся: племянник – значит, племянник. Тем лучше, первую половину дня можно не опасаться за свою нравственность, на глазах у прислуги Наталья ни за что не станет компрометировать себя. Без поцелуев и объятий украдкой не обойдется, но это мелочи. Олег сразу повеселел и с аппетитом принялся уплетать завтрак, по количеству, качеству и обилию блюд достойный занять место в романе Рабле. Сидорова, любуясь Олегом, поедала завтрак с не меньшим аппетитом и еще ухитрялась вести разговор. Вернее, говорила только она, Олег кивал или угукал с набитым ртом.
– Думаю, нужно начать знакомства с деловыми людьми нашего города уже сегодня. Как раз понедельник, все вернулись со своих укендов.
Надо полагать, Наталья Александровна имела в виду “weekend” – уикенды.
– Угу, – согласился Олег, пережевывая блинчик с мясом.
– Мне как раз нужно заскочить в банк, по поводу кредитов поговорить, хочу открыть новую линию, тебе тоже будет это полезно. Знакомство с финансами...
– Ага. – отозвался Парамонов, закусывая маринованным слегка влажненьким, хрустящим, крепеньким опенком.
– Потом съездим в мэрию, мне один склад приглянулся, попробую его в аренду отжать. Мэр, конечно, жадная скотина, придется подмазать, что поделаешь... Это тебе тоже пригодится. Наш мэрин из чужих рук денежку не возьмет, а ты будто при делах. Значит, по надобности сможешь потом сунуться к нему с просьбой и денежкой, само собой.
– Угу, – откликнулся Олег, опрокидывая в рот запотевшую хрустальную стопку с “Гжелкой”.
Завтрак прошел в рабочей обстановке, в духе взаимопонимания и сотрудничества. Наталья удалилась в свою комнату переодеваться для деловых визитов, Олег натянул на себя суперделовой костюм очень известного модельера – скромненький, но безумно элегантный и дорогой. Воспоминания о Цецилии Львовне царапнули душу. Как она там, интересно, горюет ли о пропаже молодого любовника или золотых монет из коллекции покойного мужа, а может, уже утешилась в компании другого молодого красавца? Олег в очередной раз недобрым словом помянул Ивана Ивановича Иванова, человека с простым именем и фамилией и такой непростой судьбой. Чтоб его черти разодрали, чтоб ему пусто было! Ладно, главное, что теперь он далеко и оставит его, Олега Парамонова, в покое. По крайней мере, ему в голову не придет, что Парамонов не удрал за границу, а налаживает жизнь в Тулупинске.
Ничего, они еще услышат об Олеге Парамонове. Главное, толковых помощников набрать, общипать всех этих Сидоровых, Петровых и прочих жителей Заполяновки, Поляновки, а тогда и за границу махнуть можно, в Италию, например. Если у тебя есть лиры, а тем более баксы, Италия – рай земной. Олег давно хотел вернуться на свою вторую родину, но вернуться победителем, а не нищим эмигрантом, мойщиком посуды или сборщиком ненавистных апельсинов, надоевших ему хуже горькой редьки за время скитаний по Италии.
– Дорогой, – прервала его размышления о будущем Сидорова, – ты готов?
Олег едва сдержал улыбку при виде своей спутницы. Наталья Александровна выплыла в огромной шляпе с перьями, смотревшейся на ней так, как смотрелся бы скафандр на балерине. Шляпа, без сомнения, была очень дорогой и стильной, однако носить ее следовало дамам не с такой рязанской ро... пардон, лицом. На крепенькой шее Сидоровой, торчащей из глубокого декольте, покоилось несколько витков золотой цепи в палец толщиной. В ушах колыхались огромные бриллианты, выглядевшие в ушах Сидоровой как самая обычная подделка. На каждом пальце красовалось по кольцу, на запястьях – по широкому золотому браслету, у корсажа болталась золотая брошь в виде подсолнуха, по размерам приближающаяся к реальному цветку с капельками росы – россыпью бриллиантовой крошки. Если бы Сидорова вышла без чулок, то и на ногу ухитрилась бы натянуть браслет. Кстати говоря, у нее был один такой, в нем Наталья Александровна разгуливала по дому, когда была одета по – простому – в парчовый домашний халатик.
Костюм Сидоровой состоял из юбочки, на два пальца не доходившей до колена, и пиджачка с глубоким вырезом спереди. Ткань плотно обтягивала ядреное тело, подчеркивая “прелести” Сидоровой. Несомненно, любой японец, обожающий борьбу сумо, нашел бы Наталью Александровну невероятно привлекательной. Но мы, как говорится, не японцы, и сумо не наша национальная борьба. Олегу стоило немалого труда пробормотать:
– Ты просто великолепна, дорогая.
– Нравится? – кокетливо произнесла Наталья, пытаясь грациозно повернуться на высоких каблуках. – Мне в бутике, – она сделала ударение на первом слоге, – продавщица сказала, что у Аллочки точно такой же. Их всего три на всю Москву. Один Филипп подарил Алле, второй – у жены лаосского посла, а третий – у меня. Повезло, что я его вовремя заметила в переходе метро возле “Детского мира”. Тем более что я его за полцены купила в распродажу. Миленький, правда?
Олег молча закивал, боясь рассмеяться ей в лицо. Ну и дура, за полцены, в распродажу, в переходе метро... За такую цену можно что-то стоящее купить, настоящее, а не фуфло поддельное... Нет, если все жители Тулупинска такие идиоты, каждый час промедления смерти подобен. Надо скорее начинать работать!
Олег, сам того не замечая, стал напевать песенку из детского фильма про Буратино: “Несите ваши денежки... заройте ваши денежки, на поле, поле, поле чудес!”
– Олежек, ты что? Сам с собой разговариваешь? – произнесла Сидорова, в последний раз поглядевшись в зеркало.
– Да, прекрасно, замечательно, – отозвался Олег, не слыша ее вопроса.
Женщина приняла его рассеянность за ступор, вызванный восхищением ее персоной, обернулась и потрепала Олега по щеке своей пухлой ладошкой, похожей на ласт морского котика или тюленя.
– Вперед, мой пупсик, сначала по делам, потом в женский клуб. Я тебе о нем по дороге расскажу. Да, ты машину водишь? – на ходу поинтересовалась она. – Мне бы не хотелось брать шофера, лишние уши и глаза нам ни к чему.