К счастью для душевного здоровья Гейджа, он вскоре избавился от тупиц из Чьяпы. Не прошло и года, как он получил от архиепископа дозволение на перевод в столицу провинции, город Гватемалу, где должен был совершенствоваться в теологии в колледже Святого Фомы Аквинского. Там Гейдж провел три года — счастливейшие из всех, проведенных им в Новом Свете. Он поддерживал хорошие отношения с братьями-доминиканцами, с удовольствием занимался, вскоре получил пост помощника магистра изящных искусств — и непомерно гордился местом, занятым им в иерархии колледжа. Более того, он проявил способности в учении, прилежно трудился, засиживаясь допоздна, так что, когда ему пришлось предстать перед комиссией экзаменаторов, он защитил свою диссертацию и получил степень с отличием.
Город Гватемала в то время находился примерно в десяти милях в стороне от своего нынешнего расположения и намного превосходил маленькую Чьяпу. Столица генерал-капитанства Гватемалы была торговым и правительственным центром для значительной части перешейка, включавшей Гондурас, Никарагуа, Вера-Пас и Коста-Рику. Морем шла торговля с Перу и Испанией, а по суше караваны мулов расходились от Гватемалы к Мехико и Панаме. Если верить Гейджу, в городе скопилось столько богатств, что пять его знатнейших купцов стоили более пятисот тысяч дукатов каждый, да и сам губернатор, естественно, накапливал огромные суммы на взятках от разросшихся государственных монополий. К тому же город был красив. Расходившиеся от центральной площади широкие улицы украшало множество церквей и монастырей, как мужских, так и женских, а также особняки богатых гватемальцев. На горизонте со всех сторон вставали величественные горные пики, и среди них — несколько конусов вулканов, из которых два были известны по всей Центральной Америке. Склоны первого из них, потухшего, славились «приятными ручьями, садами, плодами, цветами и всем, что зеленеет и процветает»; а второй был действующим и временами угрожал извержением, рокоча и сотрясая землю, словно близился конец света. В таких случаях, писал Гейдж, жители города сбегались в церкви молиться о спасении, между тем как гора вспыхивала так ярко, что ночью, стоя у окна, можно было читать книгу при свете мерцающей лавы.
Среди столь картинного окружения расположился колледж Святого Фомы Аквинского. Он был основан и управлялся доминиканцами (у иезуитов имелся собственный колледж) и был тесно связан с доминиканским монастырем, так что Гейдж, не считая редких служб на стороне, вел очень замкнутую жизнь. И притом, если ему можно верить, чрезвычайно роскошную. Его аббатство владело несколькими великолепными сокровищами, которые были постоянно выставлены на всеобщее обозрение. Среди них был литой серебряный образ Девы Марии и серебряный агнец, столь увесистый, что понадобились усилия троих мужчин, чтобы поднять его под свод. А кухня доминиканцев — предмет немаловажный, с точки зрения помощника магистра изящных искусств, — заслуживала всяческих похвал. В дополнение ко всем этим радостям об удобствах братии день ото дня заботилась целая армия слуг-индейцев. Гейдж ни разу не упоминал, сколько именно слуг числилось за монастырем, но о многочисленности прислуги можно судить по тому, что даже сельский священник держал минимум двух лакеев, пару поваров, полдюжины мальчиков-посыльных, несколько служанок, чтобы мыть посуду, стирать и печь тортильи, двух садовников, не меньше шести конюхов и грумов, а иногда еще и рыбаков, единственной обязанностью которых было снабжать дом свежей рыбой. В эту армию прислуги не входили столь же многочисленные церковные служки, уборщицы, звонари и прочая челядь, помогавшая в церкви и при богослужениях. Вполне понятно, что комфортная жизнь в городе Гватемала пришлась Гейджу по душе.