— Гарольд говорит, что она добивалась этого годами. Прежде у нее ничего не получалось, но сейчас она добыла себе индийского адвоката из Дели, который жаждет славы, денег и уже популярен у истеблишмента. Теперь она в Бангалоре, роет копытом землю, утверждает, что у нее есть новые улики. — Он задрожал.
— Тебя оправдали, и никаких новых улик быть не может.
Появилась Канакаммал с кофейниками и чашками на подносе.
— Кофе должен настояться, — предупредила она, бросая взгляд на Неда. — Может быть, бренди?
Джек благодарно кивнул. Оба молчали. Нед встал и смотрел теперь на холмы, а Брайант расхаживал по веранде, обдумывая новый, шокирующий поворот событий.
Элизабет вновь появилась, на этот раз с напитками.
— Приятного вечера, мистер Синклер.
Он круто повернулся.
— Спасибо, Канакаммал. Простите, что не поздравил вас обоих со свадьбой.
Джек надеялся, что в темноте Нед не заметил его усмешки.
— Спасибо, — сказала она.
— Не жди меня, — заявил ей муж, когда она уходила.
— Тебе повезло, Джек.
— Ты считаешь? — Брайант произнес эту фразу сухо, протягивая Неду бокал.
Тот залпом опрокинул бренди и застонал. Джек невольно ощутил сочувствие к нему. Несмотря на гневные тирады, которые он обрушивал на Синклера во время своих припадков ярости, Брайант понимал, что причина его страданий вовсе не в друге. Джек был несчастлив из-за Айрис, недоволен сам собой. Нед на протяжении всей истории действовал исключительно благородно.
— Тебе надо сохранять спокойствие. Паникой делу не поможешь.
— Спокойствие? Я убил человека, Джек. Ты хочешь, чтобы я сохранял спокойствие, когда они возобновят следствие и начнут выискивать новые улики?
— Никаких улик нет, и взяться им неоткуда. В крайнем случае, если тебя загонят в угол, ты всегда можешь сказать, что он начал делать пассы, может быть, даже прикоснулся к тебе. Ты оттолкнул его и вышел. У них нет свидетелей, способных подтвердить, что ты находился в комнате в момент смерти.
— Что-то у них есть, Джек, иначе не вызывали бы. У меня жена… будущий ребенок, — простонал Нед, тяжело садясь и обхватывая голову руками.
— Если ты послушаешь меня, с ними все будет в порядке.
— Тебя я уже слушал. — Нед говорил глухим голосом безумного.
— Но больше-то тебе слушать все равно некого. Есть только я.
— Джек-спаситель?
— Что ты сказал семье?
— Ничего! Айрис не в курсе.
— Может быть, ей следует узнать.
— Не сейчас.
— Нед, она сильнее, чем ты думаешь. Не следует это от нее скрывать.
— В общих чертах я рассказал родителям жены.
— Зачем? Что на тебя нашло?
— Мне может понадобиться их поддержка. Я лишь сказал им, что расследование могут возобновить и в этом случае мне придется поехать в Бангалор.
— Гарольду известно, что я в тот вечер был в доме, даже несмотря на то, что Сабу это отрицает.
Нед был явно шокирован, а Брайант заметил:
— Он ничего не скажет, так что паниковать не стоит.
— Так что же мне делать?
— Не стоит бросаться в Бангалор до получения формальной повестки. Письмо — это что-то вроде символического жеста. Вполне возможно, что им все и ограничится.
— Я в этом не уверен. Надо как-то подправить нашу версию.
— История не меняется, Нед. В этом-то и дело. Не прибавляй ничего к уже сказанному и не убавляй от него.
Нед вздохнул, допил кофе и сказал:
— Я пойду. Спасибо, что выслушал. Если надумаешь что-нибудь еще, то знай, что следующие две недели я работаю в утреннюю смену.
Джек не пошел спать. Вскоре он уже подъехал к клубу. На нем не было соответствующего костюма, но Брайант объяснил, что случай неотложный, и его пропустили к телефону.
Генри Берри, находящийся в «Бангалор-клабе», ответил быстро.
— Что случилось, Джек? Не похоже на тебя звонить на ночь глядя.
Избегая говорить правду, Брайант объяснил ситуацию:
— В тот день я был в клубе и обнаружил Брента, который скончался у меня на руках. Все думают, что он, вероятно, оступился о ковер, упал и ударился головой. Брент успел произнести лишь несколько прощальных слов, так что от меня как от свидетеля не было особой пользы, но я все равно оказался замешан.
— Ты хочешь, чтобы я выяснил, что им известно?
— Мне не хочется без крайней необходимости ехать разбираться в Бангалор. Придется не выходить на работу, выслушивать ворчание жены. — Он старался придать своему голосу как можно более небрежные интонации. — Я к тому, что это касается меня только боком. Зря я тогда ввязался и поднял тревогу.