— Не заметил, — отвечаю я.
Она фыркает, качая головой:
— От людей шерифа толку ноль.
— Ты говоришь как Вон.
— Это еще кто?
Я собираюсь ответить, но замолкаю.
Нет ни одной живой души, которая не потащила бы меня сейчас к шерифу. Большинство, впрочем, сначала пристрелили бы, а потом доставили властям труп. Они бы взяли награду и наслаждались похвалами горожан, прочитавших об их геройствах в газете. Но этой женщине все это не нужно. Она не хочет, чтобы ее имя узнали, не хочет прославиться своим героизмом.
Так же было, когда она наняла стрелка, чтобы покончить с Уэйланом Роузом и его ребятами. Все это время я думал, что тот ковбой приведет меня к убийце Уэйлана, а ведь он сам, скорее всего, и есть тот убийца. Он был тем стрелком, а эта Колтон потом вышла за него замуж. Фамилия ее сменилась, когда они обменялись клятвами перед алтарем, но ее прошлое — нет.
Это и есть решение загадки, как на нее ни взгляни. Мне даже захотелось, чтобы Босс был здесь, чтобы я мог указать пальцем и сказать: «Ее муж — тот, кто тебе нужен», и уйти восвояси. Но его здесь нет, нет и его парней, и пусть так оно и будет. Это — ценная информация, которую я обменяю на свою жизнь, если они меня все же нагонят. Но сейчас мне нужно, чтобы эта женщина отпустила меня. Мне нужна лошадь, и надо спешить.
И тут Вон — благослови ее Господь — мне очень пригодится. И я смотрю на эту Колтон и говорю спокойно:
— Вон — девушка со связями в Прескотте, она пряталась в дилижансе, который я украл, чтобы сбежать из Викенберга.
Лицо женщины приобретает озадаченное выражение:
— И где она сейчас?
— Думаю, в городе. Она сбежала, я ее не задерживал.
— И она знает, что ты — Малыш Роуза?
Я киваю.
— Она знала, в какую я сторону направляюсь. Бьюсь об заклад, она уже разыскала шерифа. Странно, что они до сих пор не пришли сюда, чтобы расспросить обо мне.
Лицо женщины на мгновение искажает страх, она погружается в раздумья. Лучше всего ей меня отпустить и, если в дверь постучат представители закона, заявить, что никогда меня не видела. Очевидно, она не хочет сдавать меня властям, не хочет, чтобы об этом писали в газетах. Просто удивительно, что ей так долго удавалось прятаться от Босса. А может, именно потому и удавалось?
— А почему ты оставил ее в живых? Ты должен был ее прикончить, так поступают такие, как ты, с теми, кто встает у них на пути.
— Я не любитель стрелять в безоружных женщин.
Она хмурится, косится на свое ружье и хмурится еще сильнее и, наконец, говорит:
— Ты мог зайти в любой дом по этой дороге, но выбрал мой. И втянул меня в дела «Всадников розы», хотя я об этом не просила. Если я тебя выдам, ни к чему хорошему это не приведет, если власти приедут сюда разыскивать тебя, тоже.
— Почему ты не пристрелишь меня и не избавишься от тела?
— Мне кажется, что ты не такой уж злодей, каким представляешься. Не то чтоб ты был хорошим человеком, но после того, что я узнала, застрелить тебя будет неправильно. — Она смотрит на мою руку со шрамом. Видимо, я был неправ, есть в ней все-таки материнская жилка.
— Тогда отпусти меня, — предлагаю я.
— Для этого я должна тебе доверять. А это не так. И мне теперь не только о себе надо думать, — ее рука накрывает живот. — Так что я подожду Джесси. Мы вместе решим, что с тобой делать.
— Джесси? Твоего мужа?
Ее губы крепко сжаты. Она и так сказала больше, чем хотела. Она права, что не верит мне. Теперь у меня есть имя, за которое я могу купить себе свободу. Если мне суждено выбраться из этого амбара и Босс все же поймает меня, я с радостью сообщу ему имя «Джесси Колтон» и укажу место, которое он называет своим домом, лишь бы освободиться от банды. Босс — человек слова, и, если он пообещает не трогать женщину и малыша, я выдам ее мужа. Она верно сказала: я не злодей, но и хорошим меня не назовешь.
Ее пес за домом подает голос, что звучит совсем не дружественно. Это низкое рычание, перемежающееся с отрывистым лаем, точно так он отреагировал на меня.
«Какого…» — женщина хватается за ружье.
Это может быть шериф, который выслушал рассказ Вон, но я боюсь, что это кое-кто похуже — Кроуфорд.
Я оставил лошадь перед домом. Она все еще должна быть там, но отсюда, из сарая, ее не видно. Если Кроуфорд проехал через Прескотт, он мог останавливаться у каждого жилья вдоль ручья, выискивая малейший намек на мои следы.
— Постой! — кричу я женщине, направляющейся наружу. — Это небезопасно.