В нашем вагоне всего двое бандитов, и если мне удастся подстрелить вот этого, по имени Мерфи, наверняка кто-то из пассажиров придет на помощь. И звук выстрела в таком тесном пространстве совершенно точно разбудит шерифа.
В грузовом вагоне раздается выстрел: от неожиданности я чуть не роняю отцовский пистолет.
— Пошевеливайся, черт возьми! — рычит грабитель.
— Хорошо, — отвечаю я, взводя под жакетом курок отцовского пистолета и намереваясь подарить Мерфи жемчужину в виде куска свинца.
Вдруг дверь вагона с ценным грузом распахивается, и несколько человек вваливаются в наш вагон. Первый, заметив, что я достаю из-под жакета пистолет, бросается на Мерфи, сбивая его с ног на пол прохода между сиденьями. Мой выстрел приходится этому грабителю в плечо.
Тут наконец просыпается шериф. Уронив платок, он выхватывает пистолет, толкает меня к окну и открывает огонь по бандитам. При каждом выстреле я вздрагиваю, зажав уши от оглушительного грохота. Из-за ног шерифа я вижу часть прохода, где Мерфи пытается выбраться из-под подстреленного мной негодяя, которого он называет Боссом.
Шериф охает и оседает прямо на меня. Крики и выстрелы смолкают, и вдруг наступает тишина. В ушах у меня еще звенит, так что я едва слышу удаляющийся топот копыт.
Выглядываю в окно и вижу, как налетчики удирают — кони несут их к реке, поднимая копытами клубы пыли.
— Сэр? — говорю я, поворачиваясь к шерифу. Он неловко отодвигается, освобождая меня, и хрипит. — Сэр, с вами все в порядке?
Его пистолет со стуком падает на пол. Ресницы у него дрожат.
— Позаботьтесь об этом, пожалуйста, мисс, — говорит он.
Я обхватываю его спереди — его куртка скользкая и мокрая на ощупь, а нагрудный карман в пятнах крови.
— Что? — выдыхаю я. — О чем позаботиться?
Но в ответ слышу только прерывистое неровное дыхание; между моими пальцами сочится кровь.
Глава третья
Риз
Мы пересекли Хилу и гоним лошадей на север, и только теперь я внезапно осознаю, что только что произошло.
Та светленькая большеглазая девчушка с дрожащими губами едва не отправила меня на тот свет.
Теперь я понимаю, где совершил оплошность и почему не сообразил, что она притворялась. Двигаясь по проходу, я смотрел вниз, стараясь почти не глядеть людям в глаза — отчасти из опасения быть узнанным даже в низко надвинутой шляпе и прикрывающем нос шейном платке, отчасти потому, что с трудом выношу эти их обращенные на меня взгляды. Страх, отвращение и непереносимая боль. Я точно знаю, что они чувствуют, потому что сам пережил это. Тринадцатилетним мальчишкой я сбежал от пьяницы-отца, нашел работу на ферме Ллойдов близ Ла-Паса и решил, что попал в рай. Среди плодородных земель величаво несла свои воды река Колорадо. Почти два благословенных года я был Ризом Мерфи, парнем, который способен добиться успеха в жизни, а не «пацаном», «ублюдком» или «сукиным сыном». Я поклялся работать у Ллойдов, пока буду справляться. Но накануне моего пятнадцатилетия, летом, на их участок пожаловали Босс и его парни, и все полетело к чертям.
Это был самый жаркий и самый долгий день моей жизни. «Всадники розы» перебили всю семью Ллойдов, включая Билли, которому было всего семь, и проделали это не торопясь, с удовольствием. Не знаю, с чего их занесло на тот участок. Возможно, им было скучно и понадобились деньги, а Ллойды оказались самой легкой и близкой добычей. Знаю лишь, что, если бы не монета, которую Диас нашел, вычищая мои карманы, я тоже болтался бы в петле.
— Ты это видел, Босс? — спросил он. — Не твоего брата монетка?
Он подбросил монету в воздух, и Лютер, занятый в тот момент вырезанием этой проклятой розы на моем предплечье, поймал ее. А рассмотрев, замер, словно каменный истукан, и лицо его побагровело от ярости — совсем как у моего папаши, когда тому случалось перебрать виски.
— Откуда она у тебя? — прохрипел Босс, держа монету в дюйме от моего носа. Это была золотая монета чуть меньше, чем полдоллара, в диаметре, с венком на одной стороне и Статуей свободы на другой. Почти как монета в три доллара, но ни на одной из сторон не было обозначено денежной суммы. Думаю, эта штука могла стоить и цент, и в сто раз больше; а с собой я таскал ее потому, что ни разу не встречал похожей.
— Один ковбой дал на прошлой неделе, — ответил я.