Он выглядит точным подобием того, который мы только что покинули, от застекленных окон с простыми ставнями, на которых вырезаны кресты, до стен из обычных, видавших виды бревен. Здесь нет крыльца, но от двери отрывается вид на небольшой водоем. Возможно, где-нибудь рядом есть запруда на ручье, которая позволяет наполнять его и хранить воду даже тогда, когда ручей пересыхает. Свиньи, переваливаясь, устремляются туда, скользя, и плюхаются в грязь, словно это лучшая перина из гусиного пуха на Территории. На дальнем конце поляны — конюшня, но она маловата для всей живности, которую мы привезли. За ней, как и за домом, начинается резкий подъем. С тыла поляну защищают горы, к ней ведет одна-единственная дорога, по которой мы только что приехали.
— Что вы там сидите и хлопаете глазами, — поторапливает нас Кэти. — Помогайте разгружаться.
Мы начинаем с того, что нужно отнести в дом — с колыбели и ее содержимого, нескольких одеял, которые захватила Кэти. Я мимоходом подумал, что ей придется теперь до конца дней носить ту одежду, которая сейчас на ней, но, войдя в дом, понял, как же я ее недооценивал. Это не просто хижина на поляне. Это настоящее убежище, полностью оборудованное и меблированное.
Все покрывает тонкий слой пыли, но шкафы на кухне забиты банками со сгущенным молоком и бобами, мешками с кофе и вяленым мясом. Имеется и погреб с соленьями и вареньями и горой картошки. Я заглядываю в спальни — их тоже две, как и в ее доме у ручья, — и нахожу там застеленные кровати, одеяла, шкафы, полные одежды. Это дом, в котором есть все необходимое для жизни, и его содержимое выглядит абсолютно новым, нетронутым.
Похоже, Кэти готовилась к бегству много лет, словно знала, что ее договор со стрелком обернется для нее бедой и кто-то приедет на ферму, чтобы отомстить. Она выстроила этот дом очень давно, и все это время была готова исчезнуть.
— Как, черт возьми, ты заплатила за это? — спрашиваю я, ставя колыбель на стол в кухне. — Притащить сюда все эти бревна, выстроить дом… Здесь, в глуши.
— Именно, в глуши, — хмуро говорит она — А как я заплатила, не твоего ума дело. Так, мне надо выбить ковры и вытереть неимоверное количество пыли. Присмотрите за животными, ладно?
Ее уверенность, что я не сбегу, бесит меня, но, думаю, она обоснованна. Знать, что Прескотт находится где-то к югу отсюда, недостаточно, чтобы легко туда добраться. Я запросто могу заблудиться в этих соснах. К тому же с завязанными глазами я не имел возможности понять, разветвляется ли дорога и каким путем ехать, если это так. Даже если я чудом выберусь отсюда, меньше всего мне хочется налететь на Диаса или Босса.
Лучше переждать несколько дней. В конце концов, надо подумать о маме, я знаю, Босс не убьет ее, пока я на свободе.
Эта угроза позволяла все это время держать меня в узде в качестве преданного члена банды. Но если они меня поймают…
— Я помогу вытереть пыль, — предлагает Вон.
— Ты поможешь с лошадьми, — возражает ей Кэти.
— Не буду я ему помогать, — она смотрит в мою сторону, — ни с чем.
— Будешь. Вам надо кое-что обсудить, да и нужно, чтобы кто-то за ним присматривал.
Вон невесело рассмеялась.
— Невозможно присматривать за членом шайки «Всадники розы», тем более за Малышом. Идти с ним в конюшню — это полная глупость. Он меня пристрелит…
— Не буду я…
— Никакой стрельбы, пока мы здесь! — отрезает Кэти, прерывая нас. — Звуки выстрелов слишком хорошо слышны в горах.
— Значит, цивилизация не так уж далеко? — с надеждой говорю я.
— Если место нелегко найти, это еще не значит, что оно невидимое и что твой босс не найдет нас, если мы примемся палить, как продувшиеся игроки в покер. Охотиться будем, ставя ловушки и силки. Никаких ружей. Если я услышу выстрел, это будет означать, что нас обнаружили и вы стреляете во врага.
— Значит, мы с ним должны поладить? — Вон указывает на нас с ней. — Ты хочешь, чтобы я сделала вид, будто не знаю, что он убийца? Я не хочу иметь с ним никаких дел!
— Придется, у тебя нет другого выхода. Либо так, либо я пристрелю вас обоих.
— Я думал, тут стрелять нельзя, — говорю я. Никто даже не улыбнулся. Обидно, это была достойная шутка.
— Объясняю еще раз, — медленно говорит Кэти, сердито глядя на нас. — Никакой стрельбы, кроме как если нас найдут, или если я стреляю в вас.
Вон выглядит напуганной, но я понимаю, это блеф. Кэти не стала бы укрывать меня вчера только для того, чтобы прикончить сегодня.
— Мне это не нравится, — заявляет Вон.
— Да не трону я тебя, — говорю я. — Даже не взгляну на тебя, если тебе так больше нравится.